Мужские эротические страдания
Шрифт:
– Гуляй, рванина!
– Коль пошла такая пьянка, режь последний огурец, - потирал руки и отец Ивана.
Парень не понимал поведения мужиков пока не вернулись двое из соседнего поселкового магазина. Они притащили полную сетку водки, хлеба и полмешка картошки. Мужики затеяли всеобщий праздник для рабочей души.
– Окончание сплавного сезона, - сказал проникновенно бригадир, оправдывая обыкновенную пьянку.
К мясу выкатывали из костра картошку, пили водку гранеными стаканами. Вскоре не было ни одного трезвого человека, кроме, конечно,
– Мальцу не наливать, а то пришибу!
Да и никто не пытался. В пьяной бригаде должен хотя бы один оставаться трезвым. Таисия празднично приоделась по случаю развеселой компании, пила крупными глотками почти наравне с мужчинами и казалось не пьянела совсем. Она раскраснелась от внимания, но задорно отвечала отказом на недвусмысленные предложения некоторых мужиков, сходить прогуляться по лесу:
– А мне не нужно, один иди, раз приспичило так.
– Так одному несподручно.
– Безотказная Дуня Кулакова всегда с тобой.
Мужики посмеивались без обид и налегали на водку.
Вскоре они, покачиваясь, но в превосходном настроении, потянулись цепочкой в сарай на ночлег. Иван последовал вслед. Каждый выбрал полюбившееся место на сене. Парень нашел местечко у стенки и улегся. Он не сразу приметил, что в пяти метрах от него находилась повариха. Она лежала на спине, казалось, спала. Вдруг к ней пробрался по сену Матвей. Они о чем-то долго шептались сначала. Потом мужчина задрал юбку женщины, спустил свои портки и деловито улегся на нее. Они долго и буднично любили друг друга. Илья наблюдал их бледные тела при скупом лунном свете, проникавшим в сарай через раскрытую дверь и многочисленные щели.
Потом Матвей скатился с женщины и, едва отдышавшись, сказал:
– Сладкая ты баба, Таисия, а что одна осталась?
– Ладно, отползай подальше, чтобы люди не видели, а не спрашивай глупости. Кругом пьянь осталась одна, а хороших мужчин обобрали вокруг меня раньше, чем поняла, что и как.
Вскоре Матвей натружено захрапел невдалеке.
Иван обождал немного и подобрался к поварихе. Он еще не понимал для чего это сделал, но что-то толкнуло его на такой дикий поступок, как подросшего бычка к загулявшей корове. Он лег рядом и замер.
– И ты хочешь?
– просто спросила женщина.
– Да я так, замерз у стенки.
– Давай погрею, коли так, - Таисия прислонилась к парню разгоряченным телом. Тот вздрогнул и напрягся, как от удара током.
– Ты не сопротивляйся, я сама все сделаю, как надо, - вдруг горячо прошептала женщина.
Иван почувствовал, как сильная теплая рука спустила его одежду и нащупала плоть.
– Да ты почти готов уже, большой, как у настоящего мужика, - прошептала Таисия. Парень почувствовал влажный поцелуй между ног. Через несколько минут женщина повернула на себя Ивана... Парень стал мужчиной.
Он несколько раз за ночь, как заведенный, заползал к поварихе. Полусонная женщина не отказывала ему, но последний раз предупредила:
– Все, Иван, получил свое и хватит. Теперь
После этого парень не встречался с поварихой даже случайно в поселке. В пятнадцать лет уговорил одноклассницу на секс и с ней регулярно проводил приятное время. Потом разошлись без всяких обид. Иван поступил в мореходку, а одноклассница переехала куда-то с родителями.
В городе не было проблем с девчонками. Многие не отказывали бравому курсанту. Пять лет учебы пробежали не заметно, и Иван Руднев стал офицером флота.
Для Ивана служба складывалась довольно удачно. С отличием окончил мореходку и выбрал для работы отдел флота Санкт-Петербурга. Он получил назначение третьим штурманом на судно заграничного плавания. Избалованный вниманием береговых женщин, он на корабле увидел красивую и стройную буфетчицу Тоню. Черноглазая девушка стремительно носилась по теплоходу по своим делам, приветливо улыбалась морякам.
"Хм-м, - самоуверенно подумал он, - вдали от берегов тоже можно не скучать по женщинам. Я, пожалуй, займусь молоденькой козочкой вплотную".
Веселая буфетчица отвечала на шутки нового штурмана, сама подтрунивала над юношей, но нет более того. Она не позволяла утащить себя в каюту. Иван Руднев не унывал и продолжал активно соблазнять девушку.
Экипаж судна вскоре заметил тщетные потуги молодого штурмана, потихоньку наблюдал за нешуточной баталией. Ивану не приходило в голову, что только он на судне кадрит буфетчицу, хотя все моряки были не моложе сорока лет. Больше половины на теплоходе не перешагнули тридцатилетний рубеж и не состояли в браке, но обходили девушку вниманием.
Штурман явно увлекся красавицей и каждую свободную минуту искал встречи с ней.
Однажды на вахте Иван принял на борт немецкого лоцмана. Тот должен был провести судно через Кильский канал до устья Эльбы. Помимо третьего штурмана, на мостике находился капитан согласно устава службы. Молодой специалист в подобных узкостях не мог самостоятельно вести судно.
– Что-то Антонина задерживается с бутербродами и кофе, сходи на камбуз, поторопи ее, - приказал Анатолий Иванович, худощавый и молодцеватый капитан дальнего плавания.
– Есть!
– охотно отрапортовал вахтенный штурман и в мгновение ока скатился на руках по перилам трапа из рубки в жилое помещения командного состава. Затем побежал дальше, чтобы скатиться уже по лестнице в комовой части судна в помещение рядового состава, где находились камбуз и кают-компания.
Антонина сидела за обеденным столом и тихонько хлюпала носом. Рядом с ней был поднос. На нем бутерброды с колбасой твердого копчения и с красной рыбой, приятно распространял ароматный запах свежего кофе кофейник, две замысловатые фарфоровые чашечки на тонких блюдцах с мельхиоровыми ложечками завершали натюрморт.