Мужские игры
Шрифт:
– Да, я понимаю. Так вы посмотрите мои материалы?
– Ну давайте, – со вздохом произнес Самойлов. – Мне нужны сведения о потерпевших: дата рождения и место обнаружения трупа.
Настя вытащила из сумки папку и разложила бумаги на столе. Самойлов тщательно записал данные и вопросительно посмотрел на нее.
– Чего вы ждете? Что я, как фокусник, начну доставать кроликов из шляпы? Так быстро это не делается. Семь человек – это достаточно много, на обработку данных мне потребуется время.
– А когда?
– Дня через два, не раньше.
– Олег Григорьевич, – взмолилась Настя, – пожалуйста… Видите ли, у нас есть конкретный подозреваемый. Может быть, вы хотя бы в первом приближении скажете, не ошибаемся ли мы. Я готова ждать, сколько нужно. Но мне бы хотелось хоть что-то понять уже сегодня.
Самойлов с любопытством взглянул на нее. Встал из-за стола и принялся медленно прохаживаться по небольшому кабинету.
– Вы странная особа, – наконец сказал он. – Складывается впечатление, что вы действительно верите в мой метод. Или просто хватаетесь за соломинку от безвыходности?
– Нет, – улыбнулась Настя, – до соломинки дело пока не дошло. У нас еще много рабочих версий, к отработке которых мы и не приступали. И потом, ваш тезис о защищенной от внешних воздействий программе кажется мне весьма убедительным, так что я уверена: новых жертв уже не будет и можно не торопиться. Но вы правы и в другом: жаль непродуктивно тратить силы и время, на нас ведь, кроме этого душителя, множество других трупов висит. Олег Григорьевич, используйте меня как дешевые рабочие руки. Если нужно что-то считать на компьютере или работать с формулами, я вполне могу это делать. Даже программы писать умею. Когда-то я довольно серьезно занималась математикой. Пожалуйста, дайте мне уже сегодня хоть какую-то информацию.
– Что с вами поделаешь, – покачал головой профессор. – Вы мне все планы на вечер ломаете. Ладно, тогда уж не сидите без дела, сделайте нам чаю и сходите в буфет, может, там булочки есть или бутерброды какие-нибудь.
Буфет находился в центральном корпусе, в помещении столовой, и Настя боялась снова заблудиться, но в этот раз все обошлось, главное – не забывать, что седьмой этаж бокового крыла плавно перетекает в шестой этаж, и не сбиться со счета. В академическом буфете ей удалось купить устрашающего вида бутерброды с сыром и две пачки печенья, произведенного, если верить этикетке, аж в самом Израиле. Она уже расплачивалась с буфетчицей, когда услышала знакомый голос:
– Ребенок Настя! Ты ли это?
Настя обернулась и увидела отчима, который входил в столовую вместе с двумя важного вида генералами.
– Ты что здесь делаешь?
– Пришла на консультацию.
Она сложила покупки в пакет и подошла к Леониду Петровичу, не зная, уместно ли поцеловать его в столь официальной обстановке. Но отчим сам прояснил ситуацию, обняв ее и чмокнув в нос.
– Позвольте представить вам мою дочь, – сказал он своим спутникам. – Майор Каменская, старший оперуполномоченный уголовного розыска.
Генералы кивнули с безразличным видом и направились к буфетной стойке. Леонид Петрович задержался возле Насти.
– Как дела, ребенок? – ласково спросил он. – Давно не была у нас.
– Работы много, – виновато ответила она. – А ты здесь зачем?
– Научно-практическая конференция. Видишь, генералов понаехало, начальников разных. В очередной раз вопросы борьбы с организованной преступностью обсуждаем.
– Ты же не начальник, – заметила Настя.
– Ну как же? Начальник кафедры – это тоже начальник. Или ты заболела муровским шовинизмом и вслед за остальными считаешь, что только те, кто работает на практике, имеют право называться людьми? А те, кто в институтах этих практиков готовит, это так, шушера?
– Ну что ты, папа, я не имела в виду…
– Знаю, – усмехнулся отчим. – Ты всегда была нормальным ребенком с нормально устроенными мозгами. Кстати, ты когда планируешь отсюда уезжать? А то подвезу.
– Мне еще долго, я только недавно приехала.
– К кому, если не секрет?
– К Самойлову.
– К Олегу Григорьевичу? Знаю его, толковый специалист. А у тебя никак серийный убийца объявился. Угадал?
– Угадал. Иди к своим надменным генералам, они уже бросают в твою сторону неодобрительные взоры. Вероятно, полагают, что если ты их сопровождаешь, то должен и оплачивать их еду.
– Ребенок, – изумленно протянул Леонид Петрович, – откуда в тебе такая ненависть к старшим по званию? Раньше этого не было. Или я не замечал?
– Не было, – согласилась Настя. – Я стала не любить всех генералов с того момента, как наш Колобок бросил отдел в погоне за генеральским званием. Это алогично и глупо, да?
– Зато очень по-женски. Как тебе с Мельником работается?
– Нормально. Это, конечно, не Колобок, но терпеть можно. Все, папуля, я побегу. Маму целуй. И если она будет снова причитать по поводу моего полуголодного существования, ты можешь с чистой совестью подтвердить, что своими глазами видел, как я ела бутерброды и печенье.
Уже выходя из столовой, Настя обернулась и увидела, как Леонид Петрович что-то оживленно обсуждает с двумя генералами, расположившимися за столиком. Один из них кинул на Настю быстрый взгляд и снова занялся открыванием банки пива, которую держал в руках.
Она вернулась в кабинет профессора.
– Я думал, вы опять заблудились, – недовольно буркнул он, не поднимая головы от бумаг. – Вас только за смертью посылать.
– Извините. Я встретила отца и немного задержалась.
– Ваш отец работает в академии?
– Нет, он приехал на конференцию. Вам чай какой крепости делать?
– Средней. В большую кружку, она там, на подоконнике, стоит. И постарайтесь не шуметь и не отвлекать меня.
Настя, стараясь двигаться как можно осторожнее, заварила чай и подала Самойлову, поставив рядом тарелку с бутербродами и печеньем. Уже пять часов, а до семи ей нужно появиться перед ясными очами Барина и отчитаться по работе за день. Не успеть, никак не успеть. Надо хотя бы позвонить, может быть, он примет отчет по телефону и не будет настаивать на возвращении на Петровку.