Мужские игры
Шрифт:
– На другое? На что же?
– На вашу нелюбовь к новому начальнику.
– Что?!
– Да-да, Настенька, вы меня поняли правильно. Мельника слишком активно двигали на это место, и нам стало любопытно, кому и зачем это место понадобилось. Это ж не синекура какая-нибудь, а адский труд…
– Кому это – вам? – перебила
– Нам. Мне и Гордееву. А потом узкий круг любопытных, конечно, несколько расширился. Так вот, мы стали приглядываться к Мельнику и решили, что с ним что-то не в порядке. Но давление сверху было слишком сильным, тянуть было уже нельзя, и сопротивляться тоже возможности не было. И Гордеев сделал вид, что уступил. Мы очень рассчитывали на вас, Анастасия, мы знали, что, если за Мельником что-то есть, это обязательно проявится, и вы не сможете не заметить. А если заметите – непременно раскрутите до конца, такой у вас характер. Вы ведь тоже любопытны и не любите нераскрытых тайн. Теперь вы понимаете мою реакцию, когда вы вдруг заявились ко мне домой и стали плакать и просить забрать вас из отдела? Дело только-только начало раскручиваться, а вы хотите уйти с арены. Я не мог этого допустить. И потом, для меня было очевидно, что чем скорее вы раскусите Мельника, тем быстрее к вам вернется Гордеев, но я не мог вам этого сказать.
– Почему?
Она спросила это, глядя в упор в желтые тигриные глаза Заточного.
– Почему вы не могли сказать мне все с самого начала? Вы использовали меня втемную, как безмозглую куклу, вы двигали меня, как пешку по шахматной доске. Иван Алексеевич, неужели вы до такой степени мне не доверяли?
– Не в этом дело. Когда играют в ТАКИЕ игры, речь не идет о доверии. Речь может идти только о целесообразности.
Настя закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Только сейчас она почувствовала, как устали напряженные мышцы спины.
– Что вы со мной сделали… Если бы
– Так было нужно. Вы были естественны и вели себя правильно. И только поэтому не спугнули Мельника. Вы ведь не актриса, и никто не смог бы поручиться за то, что вы сыграете достоверно. Повторяю вам, это серьезные игры и в них поблажки не делаются никому.
– Да, конечно, – пробормотала она, чувствуя одновременно облегчение, отвращение и грусть.
– Анастасия, имейте в виду, вам придется еще какое-то время потерпеть своего начальника. Мы еще не готовы к тому, чтобы принимать решительные меры, не все материалы пока собраны. Я вам настоятельно советую уйти в отпуск или лечь в больницу. Вы явно нездоровы, отдых и лечение вам не помешают. А вернетесь, когда все будет кончено.
Генерал еще немного посидел и ушел.
– Я подумаю, – пообещала она, закрывая за ним дверь.
Она была совершенно вымотана этим разговором. Надо раздеться и лечь спать. И забыть обо всем. Все плохое закончилось. С папой все в порядке. Ей не нужно будет работать с Мельником. Вернется Колобок. Лечь, уснуть и не думать больше ни о чем плохом…
Нет, есть еще одно дело, которое надо сделать. Она обещала. И только после этого можно отдыхать.
Настя подошла к телефону, немного подумала и решительно набрала десятизначный номер. Она звонила в город, где много лет жил и был похоронен Эдуард Петрович Денисов.
Январь – март 1997 года