Мужские разговоры за жизнь
Шрифт:
— Тоже молодец.
— Журналистов всегда стреляли, в этом ничего такого нет.
— Да, в убийстве человека что-то есть только тогда, когда убивают твоего папу. Остальное — дело житейское.
— Да, пострадавший слишком наивен, да, писал гадости. Но это ни разу не повод бить его по башке арматурой.
— Собственно, о чем и речь.
— Известны ли вам случаи, когда на достаточно малоизвестных личностей (типа рассмотренного в данной теме «страдальца»), просто ведущих онлайн-дневники и блоги, в которых не поднимаются острые политические вопросы, нападали из-за этих блогов?
— Известны.
— Я не про убийство людей говорю, это было бы слишком опрометчиво. Но уж если ты занимаешься определенным родом деятельности, будь готов к соответствующим последствиям.
— Значительно лучше, камрад, сперва подумать, а потом не заниматься.
— Дмитрий Юрьевич, а шутки и высказывания в комментсах на «Тупичке» про интеллигенцию и баржи могут трактовать как «призыв к насильственным действиям в отношении определенной социальной группы»?
— Да, само собой.
— Если свобода слова — пусть пишут у себя в ЖЖ, что хотят. Моя свобода — посылать таких писак по известному адресу и не читать их испражнения. Пусть ими психиатры карательные занимаются. Кстати, побольше бы тех психиатров.
— Да на здоровье, пусть пишет. Жалко маму.
— Исторический пример — Сталин не очень любил критику и разведчиков, докладывавших о предстоящем нападении, характеризовал фразами: «Посылайте ваш источник к е…ной матери. Это не источник, а провокатор». Итог? Внезапное нападение Германии и миллионы потерянных зря жизней.
— Слышь, друг. Ты лучше не говори про то, чего не знаешь.
— Вот ты на своем сайте тоже пишешь всякое, «обижаешь» эльфов и малолетних. Не было ли попыток страшной мести со стороны обиженных?
— Угадай с трех раз.
— Если не секрет, не с этим ли был связан когдатошний полный запрет комментсов?
— [Падает башкой об палубу.] Камрад. Все, что происходит на сайте, оно примитивно и очевидно. Есть время — есть комментсы, нет времени — нет комментсов. В них зарегистрировано 20 000 рыл, это более чем достаточно для одного меня. Если происходит некое событие — жди наплыва детей, если событие серьезное (см. Война) — будут вообще кранты. Поэтому закрыто. Закончилось — открыто. Опять припрет — закроют. Надо будет — откроют. Надоест препираться с дураками — опять закроют. Захочется открыть — снова откроют.
СВОБОДА СЛОВА В СЕТИ
24.02.2008
Как доподлинно известно всем детям, свобода слова — это отличная возможность где угодно писать все, что взбредет в башку. Как доподлинно известно всем детям, особенно здорово это делать в Интернете.
А потом буквально из ниоткуда возникает вот такое:
Терентьев С. С., реализуя свой преступный умысел на возбуждение ненависти и вражды к социальной группе — сотрудникам милиции, путем публичного призыва граждан к борьбе с лицами указанной социальной группы и создания конфликтов с данной социальной группой лиц, умышленно, осознавая противоправный характер своих действий в сети «Интернет», оставил текстовое сообщение под заголовком «Киберполицию юзают на выборах» следующего содержания…
«Менты и гопота одно и то же. Было бы неплохо, если бы неверных ментов периодически сжигали на стефановской площади..»
Уважаемые сограждане.
Если у вас есть мозг и вы считаете, что умеете им пользоваться, хотя бы на секунду задумайтесь, прежде чем писать подобное. После чего свою животную ненависть к милиции, правительству, русским, чеченцам, евреям, таджикам, интеллигентам, рабочим, крестьянам держите внутри себя. Неспособны понять, что общего между призывами сжигать в печах людей по национальному признаку и призывами сжигать в печах людей по профессиональному признаку — помолчите. С одной стороны, не будете выглядеть психбольными, с другой — избежите неприятностей с законом. А главное — мать из-за дурости отпрыска плакать не будет.
Из общения в «Комментариях»:
— Откуда такая неприязнь к органам правопорядка?
— Неприязнь — понятно, полицию не любят ни в одной стране. Неясно только, чем отличается гражданин, призывающий сжигать в печах людей по национальному признаку, от гражданина, предлагающего сжигать в печах людей по профессиональному признаку?
— Ну как же! Национальность не выбирают, а в «палачи кровавого режима» идут добровольно, чтобы реализовать свои подспудные… (Далее стандартный список обвинений). Хотя у меня в последнее время складывается стойкое ощущение, что подобному народу обоснования, помимо истерично-эмоциональных, не нужны.
— Мне всегда интересно — каким образом эксперты это определяют? Они в приемных комиссиях трудятся или работают с личным составом? Откуда такие познания?
— Кстати, вот мне сложно понять — почему так не любят полицию.
— Комплекс причин. Главная — с точки зрения обывателя, следить за законностью должны Светозарные Джыдаи, люди без малейшего изъяна. А получается, там служат точно такие же обыватели, с точно такими же проблемами, как и остальные. Вот этот разрыв между фантазиями и реальностью — я думал, вы меня любите, а вы эвон какие!!! — разит наповал.
— Особенно сложно стало понять после того, как милиционеры нашей семье здоровье и, возможно, жизни спасли.
— Ну, это ж ни о чем не говорит. Одного спасли — пять тыщ убили.
— «Неприязнь — понятно, полицию не любят ни в одной стране». Это да, но по логике должно быть наоборот. Может, граждане несознательные?
— Вопрос непростой. Вот граждане несутся по улице на машинах со скоростью 150 км/час — все нормально. А если с такой же скоростью несется мент — он негодяй, это же очевидно. Граждане нарушают все мыслимые и немыслимые правила — это нормально. А если это делает мент — он негодяй. Что дозволено одному — категорически не дозволено другому. Требовать можно только с других, с себя — смысла нет.
— Или я дурак, не вижу, какие менты плохие? По-моему, нормальные. Не совершенство, но у нас все общество такое.
— Не совсем понятно, где обычные граждане сталкиваются с произволом милиции. Что они такого делают, что у них вымогают деньги, наносят побои?
— Со слов моего тестя. Он возвращался после ночной смены — в метро работал — рано утром. В 5 утра с общественным транспортом напряг, поэтому пешкарусом. Останавливается «уазик» ППС. Попросили документы. Он предъявил метрошный служебный пропуск, ибо паспорта не было. Денег не было при себе, поэтому «предложили» прокатиться. При посадке в машину как бы «невзначай» двинули по почкам от всей души. Мариновали до обеда в отделении. Только когда связались с работой — отпустили. Потому что ему надо было выходить на смену после обеда. Дома жена места не находила. Позвонить домой, предупредить не дали.