Мужской гарем
Шрифт:
– Каким рукоделием ты занимаешься? Тут есть ряд с нитками и бусами...
– У себя дома я неплохо делал стрелы, - ответил муж, и стало видно, как он покраснел под накидкой.
Мы свернули к лавке полной инструментов для обработки дерева. Я накупила разных стамесок, кривых ножей и долот. Резьба считалась женским делом, но некоторые мужчины умудрялись резать очаровательные вещички из кости или рога. Мой муж иноземец, ему простят необычное увлечение.
Последние ряды были забиты мужчинами - здесь торговали сладостями и украшениями. Продираясь через
Неожиданно Зит взял меня за руку и погладил успокаивая:
– Лисанна, - прошептал он, - давай уйдем.
– Надо купить корзинку жениха, - криво улыбнулась я в ответ.
– Забудем о ней, - Зит мягко сжал мою руку и потянул в угол перекрытый палатками с трех сторон.
Здесь было неожиданно тихо, а муж, встав спиной к толпе, сдернул накидку и сам поцеловал меня. Было непривычно, внутри щекотало возбуждением - мы в двух шагах от базарной толпы, а мне сладко от его поцелуев. Усталость ушла, кровь живее побежала по жилам, тогда Зит прикусил мою губу и прошептал:
– Вернемся домой, моя госпожа, хочу доставить вам удовольствие.
В его голосе было такое обещание, что я невольно стиснула его плечи, потом разжала руки, опасаясь сделать больно, и снова сжала, вспомнив, что мой супруг не хрупкий мальчик из хорошей семьи.
Корзинку мы все же купили. Спокойная улыбчивая женщина с вышитыми на одеянии знаками семи дочерей продавала "корзинки жениха" у самого выхода. Мне понравилось ее спокойствие и я взяла сразу две.
– Зачем вторую?
– шепнул Зит.
– Малику, - улыбнулась я в ответ.
Наша ночь после похода на базар стала незабываемой - Зит впервые сам ласкал меня, нежно целуя и облизывая мои потаенные местечки. В ответ я любила его так, что он закусывал губы и стонал в полный голос, вызывая одобрительные смешки прохожих. Молодоженам многое прощалось, а уж славная воительница была просто обязана довести супруга до стонов приятных женскому уху.
Через несколько дней после нашей свадьбы, Зита официально пригласили на вечеринку мужей. Он расспрашивал меня, что там будет, но я и сама знала немногое:
– Это официальное мероприятие. Мужья Матери племени поздравляют юношей, вступивших в новую жизнь, вручают им подарки, дают советы и наставления. Еще на этом же празднике делают татуировки тем, кого жена выбрала первым мужем.
Зит схватился за лицо.
– Не бойся, поскольку ты пока единственный, тебе татуировка не полагается, только рисунок специальной краской. Это не так почетно, но точно не больно.
– Боли я не боюсь, - слегка обиделся Зит, - просто татуировка на лице слишком заметна, значит, я не смогу увидеть родителей, - в его голосе слышалось сожаление.
– Почему не сможешь?
– удивилась я, - зимой, когда племя уйдет в кочевье, можем навестить твоих родных.
Зит расцвел и отбросив тяжелые мысли принялся выбирать наряд. Традиционно женатые мужчины носили оттенки синего, но в одеяниях было много нюансов. Например, чем больше у супруга было девочек, тем больше краски использовалось для ткани. Однажды я видела мужчину в одеянии почти черного цвета - оказалось, что у его жены двенадцать дочерей! Соответственно если рождались только мальчики, одеяние могло стать почти белым.
Мы перебрали покупки и подарки, отыскали просторное платье, и отрез хорошей синей ткани на тюрбан. Зит оделся сам, но потом я стала настаивать на украшениях:
– Зит, ты мой единственный муж и если ты появишься на празднике без украшений, все сочтут меня скупердяйкой! Отцы начнут прятать от меня сыновей, и мне гораздо сложнее будет найти еще двух мужей.
Парень сразу надулся:
– Тебе нас мало?
– Не в этом дело, - вздохнула я, - вы чужеземцы, не знаете наших обычаев, а через пару месяцев начнется кочевье. Женщины будут охранять караваны с оружием в руках, а на плечи мужчин ляжет забота о детях и животных. Тебе будет очень тяжело одному.
– Я сильный и с животными обращаться умею, - все еще обижено сказал Зит, - да и детей у нас еще нет.
– Поэтому тебя привлекут кормить сирот или нянчить младенцев в большой семье, а ты даже шатер собирать не умеешь. Поверь, помощь тебе не помешает.
Муж попытался возражать, но я подняла руку, останавливая его:
– Я обещала Матери, за возможность Малику уйти.
И Зит замолчал. Ему было больно, что Малик ушел, оставив его, хотя он понимал необходимость этого ухода. Больше на счет украшений супруг не спорил.
Я не стала прокалывать ему уши, обычно это делалось после рождения ребенка, просто надела серьги на край тюрбана, как подвески, украсила его руки тонкими звенящими браслетами, а шею ожерельем из крупных жемчужин перемежаемых голубыми камнями в цвет его глаз. Напоследок добавила вышитые туфельки без задников и красивый серебряный пояс с кистями.
Разодетый, словно сын самой Матери Зит отправился на праздник. Из предосторожности я проводила его до шатра на берегу, в котором уже собирались гости. Немало женщин привели своих мужей сами, не доверяя слугам. Мы постояли с ними, любуясь закатом, обсудили нравы и характер современных мужей, а потом разошлись, тревожно посматривая в сторону шатра - такое количество молодых взбалмошных мужчин непременно приведет к какому-нибудь происшествию.
В прежние годы я слышала, случались и драки и воровство, и разборки между женами, пришедшими забирать мужей с праздника. Увы, теперь я на своей шкуре ощутила, что значит волноваться о ком-то близком.
Из толпы бредущих женщин меня окликнули:
– Командир!
О, мои боевые кошки в полном составе! Я радостно приветствовала их, заметив, что брак всем пошел на пользу.
– Так и есть, - рассмеялась Ку, - да и ты командир цветешь. Даже прическа другая.
– Зиту нравится заплетать мне косички, - пожала я плечами, стараясь сделать вид, что меня не задевают легкие смешки подчиненных.