Мужья на блюдечке
Шрифт:
Но… его старания Нола не оценила. С воплем "чур меня" она запустила Аркарону в лицо пробирку и сорвалась с места. Не ожидавший такого выпада мужчина отпрянул, будто в него и вправду чем-то метнули.
Сложно сказать, что именно взбесило Учителя больше: его жалкая попытка улыбнуться, хотя он и не помнил, когда делал это последний раз. Или реакция странной женщины, не оценившей его усилий. Пытаясь удержатся на падающем табурете, он хватается за раскаленную до красна жаровню. С громогласными проклятиями он валится на пол, прикрываясь руками от летевших
Найвен и Креззо уже закончили срочные сборы, решив не дожидаться утра. Пять оседланных игозавров приземлились у домика Учителя. Именно в этот момент и раздались нечленораздельные ругательства Аркарона. Они домчались до дверей всего за несколько мгновений. Открывая двери, они ожидали увидеть все, что угодно, но только не лежащего на спине Учителя. Его лицо и руки были покрыты волдырями, густые черные брови гневно сошлись над переносицей, почти скрывая черные глаза-буравчики. Заострившиеся скулы, ощеренные в оскале зубы и длинный нос, как никогда придавали ему сходство с древним драконом. Вот только это сходство портила и придавала комичности дымившаяся зловонным дымом всклокоченная шевелюра.
19-1
— К вашему возвращению эта Нола будет ждать вас ЗДЕСЬ, — Аркарон сделал ударение на последнем слове.
Хмурый Учитель, провожая своих воспитанников, был немногословен. Из его всклокоченной, давно не знавшей расчески шевелюры местами все еще вился дымок. Даже кувшин воды, опрокинутый на него Найвеном, не смог справится с тлеющими волосами.
Молодые мужчины с трудом сдерживали хохот, впервые видя своего наставника в таком плачевном и одновременно с тем комичном состоянии.
Креззо уже занял место на спине игозавра. В его объятиях тихо посапывала Суоми. Отсалютовав Учителю рукой, оседлал своего монстра и Найвен. Еще два груженных поклажей зверя ждали приказа своих хозяев. Пятого же игозавра язык не поворачивался назвать монстром. Его нежно-персикового цвета чешуя мягко отсвечивала в лучах ночного светила перламутром. Этот зверь был почти диким, поэтому он нервно озирался по сторонам и то и дело взбрыкивал шипастой головой. Двумя шелковыми уздечками он был привязан к поклаже вьючных животных.
Бросив последний взгляд на хмурого Аркарона, Найвен первым поднял в воздух своего игозавра. За то короткое время, что они отсутствовали, мужчины успели обсудить ситуацию и немного подкорректировать маршрут. Как бы им не хотелось поскорее достичь берегов Чар-озера и завершить ритуал, прошлое их арии требовало к себе их бережного внимания. К тому же все усложнилось тем, что Главный провидец, отец Россы, скрылся в неизвестном направлении. Посланные по его следам следопыты пока не принесли никаких новостей.
Ближе к рассвету, когда горизонт вспыхнул всеми оттенками пурпура, проснулась Суоми. Ее дыхание стало совершенно неслышным, а расслабленное до того тело вмиг напряглось…
Мне даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, в чьих объятиях я спала. Прохладная кожа больше не пугала, а приятно холодила разгоряченное лицо. Я даже сначала улыбнулась, услышав уверенный стук сердца Креззо. И только спустя несколько долгих мгновений меня будто ошпарило кипятком. Почему? Почему его сердце бьется так близко?!
Стараясь не выдать себя, я приоткрыла глаза. Первое, что я увидела — это яркие звезды без конца и без края, и яркий пояс зарождающегося утра над далеким лесом. Ветер свистел в ушах, словно соревнуясь с пульсом, сотрясающим грудь моего мужчины.
Моего… Тоска сжала горло так, что стало больно дышать.
Не мой. Не может быть моим.
Что будет, когда они узнают обо мне всю правду? Я почти была уверена, что все увиденное мной во сне, когда-то происходило со мной и наяву.
И даже не того я больше всего боялась, что останусь брошенной. А того, что тот ужас мог повториться. Только с другими мужчинами. Я буквально наяву почувствовала, как в вены просачивается ужас, сковывающий каждую мою клеточку, на живую вымораживая во мне все те теплые чувства, что уже успели прорасти во мне. Появившуюся на глазах слезу высушил бьющий в лицо ветер.
Я лечу?
— Доброе утро, Суоми, — прозвучал голос Найвена.
Я скосила глаза и увидела черную чешуйчатую спину под ним. Это как же крепко я уснула, что ничего не заметила и не почувствовала? Кажется, я просила их отпустить меня…
И вот, мы летим. От того, что они так быстро исполнили свое обещание, мне стало и обидно, и легко. Не нужно будет болезненных объяснений. Не будет боли от того, как разочарованно вспыхнут их глаза…в момент близости. От самой мысли о той близости по моему телу пробежала дрожь.
Боюсь… Боюсь опять испытать те чувства. И хотя, к счастью, мои воспоминания не побаловали меня подробностями, но тот испытанный ранее тягучий ужас, кажется, намертво въелся в каждую мою клеточку.
Скорее почувствовала, чем увидела, что Креззо склонил ко мне голову. Его прохладная щека скользнула по моей, длинная белокурая прядь переплелась с моими локонами. А губы оказались так близко к моим, что его дыхание смешалось с моим. Он так вкусно пахнет! Свежестью и ветром…
— Доброе утро, Суоми, — тихо пророкотал он.
В какое-то мгновение мне показалось, что он поцелует меня. Но прошло несколько вдохов и ничего не произошло.
— Не подержишь? — спросил он, не отодвигаясь от меня.
В недоумении я вскинула вверх лицо и невольно прикоснулась к его губам. Замерла. Не шевелился и он. Только ворочались подо мной могучие мускулы чешуйчатого хищника. Креззо дал мне возможность самой отстраниться. В какой-то момент мне даже показалось, что каждая клеточка во мне напряглась, противясь этому.
Проследив за взглядом Креззо, я поняла, что он предлагает мне схватиться за длинные усы игозавра, все это время удерживаемые его ладонью.