Музыка под занавес
Шрифт:
Ребус уже открыл рот, чтобы начать, но Макрей, словно предчувствуя неприятности, приказал Тиббету:
— Прикрой дверь, Колин. Побережем тепло для себя.
— Боюсь, тогда нам будет тесновато, сэр, — ответил Тиббет. И действительно — в кабинете, где находились сам Макрей, а также Ребус, Шивон и Филлида, места было настолько мало, что самому Тиббету приходилось стоять в дверях.
— Тогда отправляйся на свое рабочее место, — отрезал Макрей. — Думаю, Филлида вполне в состоянии рассказать о ваших достижениях.
Но подобный расклад Тиббета
— Я слушаю, докладывайте, — повторил Макрей, но тут зазвонил телефон на столе, и он со сдавленным проклятием снял трубку.
Взглянув на него, Ребус невольно задался вопросом, как обстоят дела у босса с давлением. Он и сам не отличался отменным здоровьем, однако у него никогда не бывало такого свекольно-апоплексического лица. Кроме того, волосы на макушке старшего инспектора давно поредели, хотя он и был на два с половиной года моложе Ребуса. Как сказал Ребусу врач на последнем медицинском осмотре: «Вам пока везет, Джон, но любое везение когда-нибудь кончается».
Несколько раз сердито хрюкнув в трубку, Макрей дал отбой и в упор посмотрел на Ребуса.
— Внизу ждет представитель российского консульства.
— А я-то гадал, когда они спохватятся, — отозвался Ребус. — Мы с Шивон займемся этим, сэр, а Колин и Филлида пока введут вас в курс дела. Вчера вечером у нас как раз было… производственное совещание.
Макрей кивнул, и Ребус повернулся к Шивон:
— Отведем его в одну из комнат для допросов?
— Я тоже об этом подумала, — кивнула она.
Покинув кабинет старшего инспектора, они двинулись к выходу из отдела. Пробковые доски на стенах все еще были пусты. Позднее они заполнятся фотографиями с места преступления, картами, схемами, списками имен и фамилий, расписаниями дежурств и тому подобными документами. Правда, при работе по некоторым делам штаб расследования мог располагаться и непосредственно на месте преступления, однако сейчас Ребус не видел в этом необходимости. Достаточно будет, рассуждал он, повесить у въезда на парковку объявление с просьбой ко всем потенциальным свидетелям обратиться в полицию. Кроме того, можно послать Хейс и Тиббета или нескольких патрульных разместить соответствующие листовки под дворниками припаркованных на стоянке машин, однако в самом ближайшем будущем их штабом останется эта большая, холодная комната. Отсюда они и будут действовать.
Прежде чем выйти в коридор, Шивон обернулась. Сквозь стеклянную стену кабинета босса ей были хорошо видны Тиббет и Хейс, которые как будто соревновались, кто из них сумеет предложить Макрею наиболее лакомый кусочек информации.
— Сразу видно, — заметил Ребус, — идет битва за место сержанта. На кого бы ты поставила?
— У Филлиды выслуга больше. Пожалуй, в этой скачке она фаворит, — ответила Шивон. — Если место сержанта вдруг достанется Колину, я думаю,
Ребус кивнул.
— Так куда мы поведем нашего русского гостя?
— Думаю, в номер третий.
— Почему?
Шивон усмехнулась:
— В третьей комнате для допросов самый грязный и ободранный стол и самые исписанные стены… Именно туда попадают все, кто подозревается в противоправных деяниях.
Ребус улыбнулся. Шивон была права: даже для человека с чистой совестью пребывание в третьей комнате было нелегким испытанием.
— Заметано, — сказал он.
Представителя русского консульства звали Николай Стахов. Он сам назвал им свое имя, скромно улыбнувшись. Молодой, с гладкой светлой кожей и пробором в русых волосах, он выглядел почти мальчиком, однако роста в нем было никак не меньше шести футов, а длинное черное пальто чистой шерсти только подчеркивало атлетический разворот плеч. Пальто с поднятым воротником было перехвачено поясом, а из кармана выглядывали черные кожаные перчатки, или, точнее, варежки: Ребус заметил, что пальцев на них нет. «Кто тебя одевал, мальчик?» — захотелось ему спросить, но он сдержался и только пожал протянутую руку русского.
— Мы сожалеем о смерти мистера Федорова, — сказала Шивон, в свою очередь протягивая Стахову руку.
Тот не только ответил на рукопожатие, но и слегка поклонился.
— Наше консульство надеется, вы сделаете все возможное, чтобы задержать преступника, — проговорил он.
Ребус кивнул.
— Идемте. Нам будет удобнее разговаривать в одной из наших комнат…
Они провели русского по коридору, остановившись перед третьей дверью. Она была не заперта. Ребус толкнул ее и жестом пригласил Шивон и Стахова войти. Сдвинув указатель на двери из положения «Свободно» в положение «Занято», он тоже шагнул внутрь.
— Присаживайтесь, — радушно предложил он.
Оглянувшись с некоторым недоумением, Стахов опустился на стул. В первое мгновение он собирался опереться о столешницу, но потом благоразумно решил этого не делать и сложил руки на коленях. Шивон села напротив, Ребус прислонился к стене у двери и скрестил руки на груди.
— Что вы можете рассказать нам об Александре Федорове? — спросил он.
— Я приехал принять уверения вашей стороны в том, что для поимки преступника будут предприняты все необходимые меры. Этого требует официальный протокол. Вам должно быть известно, что, будучи дипломатом, я не обязан отвечать на ваши вопросы, — парировал Стахов.
— Да, закон предоставляет вам такое право, — согласился Ребус. — Но мы полагали, что вы захотите всемерно содействовать расследованию обстоятельств гибели вашего соотечественника. Широко известного соотечественника, — добавил Ребус, постаравшись принять скорбный вид.
— Разумеется, разумеется, — кивнул дипломат. — Мы готовы помочь…
Пытаясь разговаривать одновременно с обоими, он вынужден был постоянно вертеть головой. Это не могло не вызвать в нем ощущения дискомфорта, чего и добивался Ребус.