Музыка смерти
Шрифт:
В какое-то мгновение Моцарт ощутил присутствие Деймона и остановился, по-петушиному вскинув массивную, безглазую голову, словно пытаясь получше запомнить это человеческое существо. Прошло десять секунд напряженной тишины, затем чужой отвернулся и крадущейся походкой убрался прочь от стекла.
Единственным, что беспокоило Деймона с самого начала и все еще продолжало нарушать мир в его голове, был оставленный им без ответа последний бессмысленный вопрос Кена:
— Где музыка?
Глава 13
— Мистер Эддингтон? — Дарси осторожно коснулась плеча черноволосого музыканта, стараясь не напугать его. — Он уже вполне подрос.
Деймон, сидевший за пультом звукозаписи, повернул голову. Взгляд его красных от бессонницы глаз был пустым. Он поднял руки, чтобы снять наушники, и Дарси услыхала хруст позвонков его шеи.
— А? Что?
— Чужой достиг максимального роста, — терпеливо повторила она. — Теперь совершенно нечего делать, пока мы не приведем все в порядок. Почему бы вам не пойти домой и не отдохнуть?
Какое-то мгновение Дарси думала, что он откажется. У нее не укладывалось в голове, как он мог оставаться здесь одну ночь за другой и жить на жирной пище из забегаловок быстрого обслуживания, которую им приносили. Лично она тосковала по еде домашнего приготовления, какому-нибудь горячему блюду прямо из печки. Последние пять суток приходилось довольствоваться только этой отвратительной холодной и жирной гадостью. Наконец Деймон встал из-за пульта.
— Все… все в порядке. — Ей показалось, что с ним далеко не все в порядке, но внезапно его взгляд прояснился. — Я возьму с собой диски-оригиналы. Займусь композицией.
Музыкант провел рукой по лицу и не без удивления ощутил шершавую щетину на обычно тщательно выбритой коже возле всегда так аккуратно подстриженной козлиной бородки.
— Вы почувствуете себя гораздо лучше после того, как выспитесь, — сказала Дарси, подавая ему пальто.
— Да-да, — отсутствующим голосом согласился Деймон. Он взял у нее пальто и покосился на него так, словно не соображал, что это такое, затем прищурил глаза и набросил на одно плечо. Уголок его рта приподнялся, словно он наконец-то понял, насколько странным может выглядеть со стороны. — Полагаю, я здорово переутомился.
— Увидимся завтра утром, — сказала Дарси, направляясь к выходу из улья и как бы приглашая Деймона следовать за собой.
Он неосознанно повиновался, но остановился и обернулся, когда дверь открылась.
— Хорошо заботьтесь о нем, — официальным тоном наказал он, смерив серьезным взглядом сперва ее, затем Майкла, — о Моцарте.
Дарси и Майкл не менее официально кивнули в ответ, и, поколебавшись еще секунду, Деймон переступил порог и удалился.
Некоторое время оба биоинженера без единого слова ходили от стойки к стойке по улью, снимая показания приборов, подводя итог компьютерным данным, приводя в порядок массу записей, накопившихся к этой фазе выполнения программы.
— Ну и ну, — не выдержала наконец Дарси. После долгих часов визга чужого и непрестанной болтовни Деймона непривычная тишина оказалась для нее невыносимой. — Вы думаете, он чокнутый?
Майкл оторвался от последней страницы данных, вводом которой занимался на одном из компьютеров.
— Чокнутый? — Он снял кассету с дисковода, сделал на ней пометку и заботливо вложил в кассетницу. — Нет, — снова заговорил биоинженер, — я так не думаю. Он предан своей музыке, вот и все. Преданность требует отношения, не укладывающегося в обычные рамки, но… — Он пожал плечами и улыбнулся: — Деймон… тащитсяот своей музыки. Я уверен, что школьники наших дней именно так говорят о людях, одержимых любимым делом.
Дарси засунула руки в карманы, затем подошла к стеклянной стене и несколько секунд наблюдала за животным в клетке, прежде чем ответить.
— Мне кажется пустой тратой времени, — начала она не оборачиваясь, — подобное использование чужого. У нас есть изумительная возможность изучить его поведение, а мы делаем все, что угодно, чтобы ею не воспользоваться, и только набиваем клетку микрофонами. Меня всегда мучил вопрос, способны ли эти существа на… привязанность.
— Привязанность? — Майкл встал и потянулся, затем встал рядом с ней и пристально посмотрел на чужого. Моцарт настороженно припал к полу, словно присутствие невидимой для него пары человеческих существ чем-то угрожало ему.
— Да. — Дарси прикусила губу, потом потерла виски — Привязанность в ситуации один на один, как эта, при знакомстве с самого рождения. Здесь не медицинская лаборатория, набитая шимпанзе и крысами, в которой снует пара десятков ученых, работающих под руководством заведующих-генетиков, и бесчисленное множество их ассистентов. Мы трое да еще время от времени заглядывающий сюда Ахиро — единственные люди, которых будет знать этот чужой. Может быть, есть какой-то шанс, что он начнет узнавать нас, относиться к нам с благосклонностью.
Майкл забегал пальцами по подбородку и нахмурился.
— И что тогда? — спросил он с вызовом. — Мы займемся его дрессировкой? Даже если такое исследование окажется успешным и даст экспериментально подтвержденные результаты, что прикажете человечеству делать с подобной информацией? Мы имеем дело с жизненной формой, к пониманию функций мозга которой земная наука не приблизилась ни на йоту.
Ваш интерес к этим животным очень высок, поэтому мне, вероятно, нет необходимости рассказывать вам, что ведомство вооруженных сил спускает миллионы на многочисленные попытки воспроизведения их кленовых бесплодных копий для военных целей. Но получают они пшик: биологическая природа чужих так витиевата, что пока мы не можем ее продублировать. Кроме того, у меня нет сомнения в существовании правительственной системы, о которой мы никогда не услышим, занимающейся слежкой за работами в этом направлении в других странах мира просто для обретения уверенности, что там, так же как у нас, ничего не выходит.
— Мне это известно, — сказала Дарси, — я всегда в курсе последних событий обо всем, что касается исследования чужих, благодарю вас. — В тоне Дарси не было даже намека на язвительность. Она кивнула в сторону животного в клетке и продолжала: — Вы не находите очень интересным, что женщина, первой обнаружившая эти существа, заявила, будто она и ее экипаж шли по сигналу радиомаяка, который подавал покинутый корабль? Мы всегда исходим из предположения, что эти существа руководствуются инстинктами, что в их головах нет иных мыслей, кроме как убивать и воспроизводиться. Что если тот корабль действительно был? Правительство продолжает настаивать, что ее рассказ — миф и что она умерла естественной смертью на планете-тюрьме, куда была сослана за халатное отношение к воинским обязанностям. Ну а если правительство лжет, Майкл?