Музыка в камне
Шрифт:
Непродолжительная консервативная реакция последовала в конце 1970-х гг. в связи с приходом к власти Маргарет Тэтчер (род. в 1925 г.). Англичане, обнаружившие свое сходство с немцами, французами и другими соседями по ту сторону Ла-Манша, отнеслись с недоверием к вступлению их страны в Общий рынок и ЕЭС. Конечно, не меньшую роль сыграла привычка к дешевым продуктам питания и боязнь продовольственного изобилия по заоблачным ценам. Тем не менее сами консерваторы напирали на приватизацию, главенство рыночных механизмов (даже в системе образования!), подушный налог и бросали вызов Церкви и университетам. Уже в 1986 г. Великобритания вступила в единый европейский рынок, а в 1990 г., незадолго до своей отставки, Тэтчер согласилась
И лишь в международной политике консерваторы упорно держались за прежние стереотипы, по мере сил препятствуя развалу империи. Заокеанские хозяева, нетерпимые к честолюбивым устремлениям своих партнеров, старательно возбуждали общественное мнение против «империализма» и «апартеида». После отделения Родезии в 1980 г. плачущая Тэтчер воскликнула: «Бедная королева! Вы осознаете, какое количество колоний отсоединилось от Британской империи с тех пор, как она взошла на трон?» И в то же время газета «Таймс», вторя американской прессе, ликовала: «Больше не осталось лягающейся имперской и расистской Британии».
К началу 1960-х гг. у Великобритании осталась только горстка раскиданных по всему миру территорий, находившихся под ее непосредственным управлением; постепенно она их лишилась (последним в 1997 г. обрел суверенитет Гонконг). Теперь британцам остается гордиться только войнами против всевозможных «агрессоров», ведущимися по преимуществу в интересах США.
На смену аристократам, капиталистам и бюрократам пришли новые законодатели мод и вершители политических судеб: профессионалы, настроенные на карьерный рост, работающие на бирже, в инвестиционных или торговых банках. Под этих ретивых молодцов, не имеющих ни сословных, ни национальных, ни религиозных идеалов, вынуждены подстраиваться политические партии. Правительство Джона Мейджора (род. в 1943 г.) потерпело поражение лишь из-за девальвации фунта, а лейбористы превратили свою «партию прогресса» в «партию будущего», окончательно отбросив мечты о национализации и приверженность к профсоюзным баталиям. Конечно, на популярность консерваторов неблагоприятно повлияла замешанность ряда министров в сексуальных скандалах. Но в наш век, когда даже принцы и принцессы бравируют своей «адаптацией к современности», не стоит придавать серьезное значение таким мелочам.
В 1997 г. должность герцога Веллингтона и маркиза Солсбери занял адвокат Тони Блэр (род. в 1953 г.), взывавший не к рабочему классу, а к владельцам домов, купленных в кредит, отвергавший государственное планирование и слишком щедрые социальные пособия, заигрывавший с желтой прессой и падкой до «крутых парней» публикой.
Одним из начинаний Блэра явился закон об удалении всех наследуемых пэров из палаты лордов. Под лозунгом «Избираем лордов!» в 2005 г. было предложено выбирать 80 % палаты лордов и называть ее «второй палатой». В поддержку реформы выступила даже королева! Создание наследуемого пэрства (кроме членов королевской семьи) было приостановлено еще в 1990-х гг.
В 2010 г. лейбористы во главе с Гордоном Брауном (род. в 1951 г.) проиграли выборы консерваторам и их лидеру Дэвиду Кэмерону (род. в 1966 г.) [34] . Насколько очередная смена партий повлияет на социально-политическую обстановку в Великобритании, покажет время. Пока же следует отметить, что предвыборная программа Консервативной партии содержит набившие оскомину положения о поддержке бизнеса и реформировании банковской системы наряду с обещаниями лимитировать приток иммигрантов, усилить позиции страны на мировой арене и отстаивать национальные интересы.
34
Предвыборный фарс с обиженной старушонкой, за голос которой активно боролся Браун, доказал, что тюдоровский политический театр еще не умер.
Часть I
НОРМАННСКИЕ ЗАМКИ
Завоеватели неохотно пользовались «кольцевыми» замками, появившимися в Ирландии в VI в. и давно известными в Англии, и предпочитали более надежные крепости типа «двор и холм», изобретенные в Нормандии. Сначала выкапывался сухой ров, земля из которого шла на насыпной холм (bailey) средней высоты 10–12 м (в редких случаях она достигала 30–35 м). На вершине холма ставилась двух- или трехэтажная деревянная башня. Для экономии времени и сил часто использовались естественные холмы, которым придавалась нужная форма. Между рвом и холмом оставляли место для двора (motte), окруженного бревенчатым частоколом. Внутри частокола находились хозяйский дом, конюшни, кухня, кузница, склады и казармы. В мирное время в башне никто не жил, ее использовали в случае прорыва внешней линии обороны.
Первые замки были уязвимы для огня, поэтому вскоре деревянную башню сменила каменная, получившая наименование «донжон» (donjon). Его ошибочно производят от латинского слова «dominium» («господин»). На самом деле, оно происходит от старофранцузских названий самого холма — dunio, dunjonet, domgionem. Современное обозначение такой башни «keep» появилось лишь в XVI в. Каменная башня использовалась в качестве жилья для хозяина замка и его семьи. Чаще всего донжон имел кубическую форму, четыре этажа и средние размеры 15–20 м в длину и ширину, 30–40 м в высоту и толщину стен 3–4 м. В XII в. толщина доходила порой до 7 м, а сами донжоны приобрели круглое или полигональное сечение. С появлением каменных башен искусственные холмы перестали насыпать — они не выдерживали такой тяжести.
По углам донжон укреплялся гранитными башнями-контрфорсами. В стены встраивались меньшие по размеру контрфорсы. Крыша здания делалась плоской и снабжалась зубчатым парапетом. Донжоны не выглядели такими мрачными, как в произведениях писателей-романтиков, фасады многих из них украшались романской резьбой. Хотя по изяществу они, конечно же, уступали норманнским соборам той эпохи.
За редким исключением, вход в донжон размещался на уровне второго этажа и защищался специальной пристройкой. Ведущая к ней лестница огибала один из углов здания. Как правило, в верхней части лестницы находился подъемный мост. Доступ на первый этаж осуществлялся из вестибюля второго этажа по винтовой лестнице, расположенной внутри одной из башен. Внизу размещались склад, темница и колодец с питьевой водой на случай осады.
Свет в центральное помещение донжона проникал через окна, прорубленные в стенных нишах. Окна верхних ярусов, недоступные для осаждающих, делались шире, чем окна нижнего этажа. На третьем этаже располагался Большой зал — главное помещение замка, где проходила повседневная жизнь. Зал разделялся на две части перегородкой, оформленной в виде романских арок. Она играла важную конструктивную роль, позволяя класть потолочные балки короткой длины (около 6 м), поперек которых настилались брусья для пола верхнего этажа. Впрочем, межэтажное перекрытие зачастую отсутствовало, и Большой зал занимал оба верхних яруса, причем на уровне четвертого этажа его опоясывала галерея.
Помещение отапливалось одним или двумя каминами, оборудованными дымоходами. Из Большого зала можно было пройти в боковые комнаты, служившие спальнями, и в угловые комнатки-караульни, из которых вели лестницы на верхнюю галерею, а оттуда — на крышу. Выходы на крышу оформлялись в виде небольших башенок. В них укрывались солдаты, ведущие наблюдение за окрестностями замка. Уборные размещались с противоположной от лестниц стороны, они представляли собой глубокие шахты, вмонтированные в стены.