Музыкант
Шрифт:
Между тем продвигалось и дело с моими примочками. Поняв, что на их изготовление у меня нет ни сил, ни времени, а советские музыканты уже выстраивались за ними в очередь, я пошел на компромисс, предложив выпускать блоки эффектов на Московском радиозаводе 'Темп'. Помимо схем притащил образец, продемонстрировал на аудиозаписи варианты звучания электрогитары с различными примочками, рассказал, что все официально зарегистрировано и уже сейчас от желающих приобрести 'педали' нет отбоя. Тут еще свою роль сыграло мое имя, а вдобавок главный инженер завода оказался страстным поклонником 'Динамо', так что вопрос был решен буквально за считанные дни. В новогодние праздники от нечего делать как-то заглянул в магазин музыкальных инструментов, и выяснил, что четыре вида
Все это вызвало у меня самодовольную улыбку. Ну а что, идея подхвачена, дело поставлено на промышленную основу, тем более на днях говорил с главным инженером по телефону, на заводе уже, оказывается, задумались над экспортными вариантами, поскольку некоторые желающие приобрести блок эффектов звонили из-за рубежа. Я с каждой проданной примочки имел свой небольшой процент, деньги уже перечислялись на мою личную сберкнижку. Завел я ее, подумав, что на мамину и так нормально капает, пора подумать и лично о себе. Хорошо все-таки чувствовать себя материально независимым, и вдвойне приятно ощущать, что эта независимость достигнута законным путем. Если, конечно, не считать доходов с ресторана. Ну да если бы хотели прищучить - давно бы это сделали. А раз пока вопросов у органов не имеется, то пусть все работает как работало. Тем более куратор 'Динамо' - МВД и КГБ, то есть своеобразная 'крыша' имеется. Главное - видеть края и периодически радовать наши доблестные органы песнями типа 'Наша служба и опасна и трудна'. Ну и хорошей игрой, само собой, тем более наши кураторы редкую игру пропускают, предпочитают смотреть домашние матчи вживую. Видел в ВИП-ложе и Семичастного, и Тикунова, не говоря уже о фигуре помельче - председателе МГС 'Динамо'. Так что в этом плане я чувствовал себя относительно спокойно. Вот тут-то, как говорится, песец подкрался незаметно, причем неприятности постучались отнюдь не с той стороны, откуда я мог их ожидать...
Глава 16
Хотя почему не с той... Если человек занимается спортом, то всегда существует вероятность травмы. Вот и меня не обошел стороной разрыв 'крестов'. А все потому, что на южных сборах захотел выпендриться, продемонстрировать на тренировке увиденный в будущем финт 'зубастика' Роналдо. Это когда, не трогая мяча, раскачиваешься, делая обманные финты. Соперник следит за движениями твоих ног словно загипнотизированный, а затем неожиданно катишь мяч мимо него. При этом финте серьезная нагрузка приходится на коленные суставы, я слышал, что 'зубастик' по этой причине не раз травмировался. Но сдуру решил, что мои колени крепче, чем у Роналдо... Моя самоуверенность вышла мне боком. Вернее, боковым крестообразным связкам левой ноги. По словам динамовского эскулапа, я выбыл из строя на несколько месяцев. Что, впрочем, я и сам прекрасно знал, когда услышал свой диагноз. И хорошо, если обойдется без хирургического вмешательства.
– Детский сад какой-то!
– негодовал Пономарев.
– Егор, вот обязательно нужно было так выжучиваться? Ты хоть понимаешь, как подвел команду?! Евсеич, - это уже в адрес администратора, - выпиши этому обалдую билет на самолет, пусть домой летит.
– А по прилету отправишься на полное обследование в ЦИТО, - добавил врач.
– Я позвоню самому профессору Волкову, он, как давний поклонник 'Динамо', лично займется твоей травмой. В аэропорту тебя должен встретить специальный автотранспорт, сразу отвезут в институт.
На самом деле Волков, конечно, принял участие в моей судьбе, но конкретно моим восстановлением занималась заведующая отделением спортивной, балетной и цирковой травмы Зоя Сергеевна Миронова. Сама в прошлом конькобежка, она к этому времени уже была главным врачом сборных СССР на Олимпийских Играх, так что попал я в надежные руки.
Положили меня в просторную 6-местную палату, где обитали четверо спортсменов и один циркач. Эквилибрист, повредивший ногу во время исполнения очередного трюка, шел на поправку, готовился выписаться через неделю, и приглашал всех на свои будущие выступления, не забыв и мне вручить пару бессрочных контрамарок.
Две недели я провел под строгим наблюдением медиков, исследовавших мою ногу. Прежде всего порадовало, что решили обойтись без оперативного вмешательства, хотя и не дали 100-процентную гарантию.
– Через месяц посмотрим, как будет идти восстановление, - сказала мне Миронова после очередного осмотра.
– Надеюсь, что уже в этом сезоне вы, молодой человек, еще успеете сыграть за свой клуб.
– Вашими бы устами, Зоя Сергеевна...
– Егор, а вы ведь еще у нас и популярный композитор. Да-да, я знаю об этой стороне вашего многогранного таланта. У моего младшего сына есть ваша пластинка 'Лирика', заиграл ее уже до дыр. Мне, кстати, тоже очень нравится ваше творчество.
– Спасибо, не ожидал нарваться на такой комплимент, - смутился я, почувствовав, как на щеках, словно у девицы, расцветает румянец.
– А нет в планах выпустить еще одну пластинку в подобном жанре?
– еще больше смутила меня Миронова.
– Хм, планов-то у нас громадье, вот только приходится выкраивать время между сборами, играми и тренировками.
– Ну, нет худа без добра. Учитывая, что в ближайшие примерно полгода вы будете отлучены от футбола - самое время вплотную заняться музыкой.
Советом доктора медицинских наук я воспользовался по полной. Еще в больничной палате института травматологии начал прикидывать планы на ближайшее будущее, выковыривая из своей памяти ненаписанные пока хиты и тут же их систематизируя. Кстати, родные и знакомые меня не забывали. Мама с Катькой навещали регулярно, иногда с ними наведывался Ильич. По моей просьбе принесли гитару и нотные альбомы, куда я мог записывать музыку. На гитару пришлось выбивать разрешение сначала у Мироновой, а затем у руководителя института Волкова. Разрешили при условии, если другие пациенты в моей 6-местной палате не будут против, и что я не буду докучать им своей игрой в неурочное время. Оба условия были соблюдены. А после этого в моей палате стали регулярно проводиться 'квартирники', которые можно было назвать 'палатниками'. Помещение набивалось битком, у нас гостил весь этаж, многие, кому не посчастливилось втиснуться в палату, слушали мои выступления в коридоре. Подтягивался и медперсонал. На ура шли песни Высоцкого, впрочем, репертуар у меня был достаточно разнообразный. Так часто просили отыграть небольшой концерт, что я установил режим - не более одного выступления в неделю. Как-никак мне еще нужно было успевать записывать ноты будущих шлягеров
Наведались как-то и бабушка с дедушкой. Велели держаться и пообещали обязательно прийти на следующий матч 'Динамо' с моим участием. До этого они лишь однажды нашли в себе силы добраться до стадиона.
Естественно, забегала и Ленка, узнавшая о моей травме по телефону, со слов матери. Раз в три дня навещала железно. Каждый раз, прощаясь, целовала меня в щеку, вызывая понимающие улыбки и подмигивания у соседей по палате. По возвращении со сборов навестило 'Динамо' почти в полном составе, включая Пономарева и клубного врача Иваныча. Принесли огромную авоську дефицитных в это время фруктов. Хотел отказаться, показывая на уже битком заполненную тумбочку, так нет, вручили чуть ли не насильно.
– А у нас тут почти всю команду новыми 'Волгами' наградили от лица МГС 'Динамо', - шепнул мне перед уходом задержавшийся Яшин.
– В списках только тебя почему-то не оказалось. Я было на дыбы встал на правах парторга команды, но меня тут же осадили. Мол, Мальцев квартиру получил в том году, и вообще молодой еще.
Лев Иваныч виновато развел руками и вздохнул, но я его утешил, заявив, что все мои 'Волги' еще впереди. Не последний раз чемпионат выигрываем. Уж в этом-то я был уверен, все-таки 60-е - лучшие годы в истории клуба.