Мы, аристократы - 2
Шрифт:
Чтобы мадам Помфри не теряла времени на диагностику, я сказал ей, что Лонгботтом нуждается в срочной помощи, Грейнджер подождёт, а Уизли нужно только ссадины залечить. После того как Невилл был переложен с носилок на койку, мы пошли в общежитие.
– Поттер, почему ты стал помогать грифам?
– снова спросил Малфой, которому этот вопрос не давал покоя всю дорогу до больнички.
– Ведь они же - наши враги!
– У аристократов есть такое правило, Драко - если противник в беде и его нельзя убивать, нужно ему помочь, - с досадливым вздохом ответил
– А почему?
– Ясно, почему - чтобы не быть быдлом.
На следующий день я пошёл в больничку узнать, как дела у Невилла. Мадам Помфри сказала, что без нашей своевременной помощи Лонгботтом мог бы надолго оказаться в Святом Мунго с парализованными ногами. Я узнал также, что вчера она оставила здесь и Уизли, потому что все трое пострадавших были сильно искусаны акромантулами. Этим утром Уизли уже отпустили из больнички, а Гермиону предполагалось отпустить в понедельник утром, к началу занятий. Про Невилла она сообщила, что тот пробудет здесь не меньше недели, хотя уже сейчас неплохо себя чувствует, и разрешила мне навестить его.
Когда я вошёл в палату к Невиллу, тот заулыбался мне, как доброму другу.
– Поттер, спасибо! И Крэббу с Гойлом спасибо передай, ведь это они меня тащили. Передашь, ладно?
– Передам, парням приятно будет, - в этом я не был уверен, но надеялся.
– Тебя ваши уже навещали?
– Нет, кто ко мне пойдёт... К Рону утром все трое братьев приходили, он тут на соседней койке лежал. Они так дружно доказывали мадам Помфри, что он здоров, что та отпустила его с ними. Взяла только слово, что если Рону станет хуже, он немедленно вернётся, ведь яд акромантулов двое суток выводится.
– Это была та самая машина Уизли, которая осенью пропала?
– Да, та самая. Она в лесу с тех пор одичала, но когда увидела, что Рона вот-вот съедят, кинулась ему на помощь. Ну и нас заодно вывезла...
– И как, интересно, вас занесло к акромантулам?
– подивился я.
– Это всё Гермиона. Я не хотел идти, но они с Роном почему-то считают меня героем и пытаются втянуть во всякие афёры. Они недавно заходили в гости к Хагриду, и тот сказал им, что его любимый паук Арагог знает, что за ужас живет в подземельях Хогвартса, но ничего о нём не говорит. Гермиона сразу же решила, что надо пойти к Арагогу и обо всём выспросить его самой - как будто ей он скажет, если Хагриду не сказал. Они с Роном хотели туда ночью на той неделе идти, но я не согласился.
– Паук ей что-нибудь сказал?
– Да ничего, только подтвердил, что ужас там живёт. А потом сказал, что сам он друзей Хагрида не ест, зато его дети очень даже едят. И съели бы, если бы нас не вывезла эта машина.
– Хорошо, что всё обошлось, - посочувствовал я.
– Если кто-то опять позовёт тебя на обед к паукам в качестве главного блюда, посылай его сразу, далеко и надолго.
Всё было уже позади, поэтому Невилл не содрогнулся при напоминании о пауках, а улыбнулся.
– Я не умею посылать, Поттер, - признался он.
– Даже сказать "нет" мне и то неловко... не знаю, как
– Человек, который подставляет тебя смертельно опасным паукам - тебе не друг.
Невилл ничего не ответил, но по его глазам я видел, что он не согласен со мной. Настаивать я не стал, для любой новой мысли требуется время, чтобы к ней привыкнуть.
– Ладно, выздоравливай, - попрощался я с ним. К Гермионе я не пошёл.
Упрямство Гермионы начинало тревожить меня. Девчонка не раз уже терпела фиаско, да и в Хогвартсе давно не случалось никаких трагических происшествий - другой на её месте давно отступился бы, а она всё держалась за расследование с цепкостью Злыдня, незабвенного бульдога тётушки Мардж. Змееустом она не была, поэтому её личные усилия были обречены на провал, но привлечение внимания к тайной комнате Салазара мне ни с какой стороны не было нужно, если не ради библиотеки, которую всё равно никто не прочитает, то хотя бы ради безопасности Шшесса. Если так дальше пойдёт, с девчонки станется и аврорат натравить.
Значит, она должна получить искомое. Ужас подземелий, способный окаменять живых существ, и блокнот. На подозрении можно было оставить и рыжую, ей было уже всё равно.
С блокнотом было непросто. Нужен был не какой-нибудь блокнот, а в точности похожий, причём чтобы в нём были записи, указывающие на его принадлежность рыжей и задающие ложный путь. Тут я вспомнил о ритуале необратимой трансфигурации, который с определёнными ограничениями на материал позволяет навсегда переделать одну вещь в другую. В моём случае ничего невозможного не было, требовался только деревянный чурбачок в качестве исходного материала и хотя бы мышь, для кровавой жертвы во время ритуала. Оставалось только найти кандидатуру в ужасы подземелий.
Подземелья Хогвартса - понятие весьма расширенное. В них обреталась тайная комната Салазара, которая имела выходы в Хогсмид, в Запретный лес и под озеро к гриндилоу, тайная комната Годрика, вход в которую я нашёл, но пока не знал, как её открыть, комната с беднягой Томом Риддлом, зал призраков, и не один, кучи позабытых кладовых и других помещений различного размера и непонятного назначения. И хогвартский зверинец, в котором квакали, шипели, свистели, стрекотали и рычали будущие ингредиенты для зельеварения и учебные пособия по ЗоТИ.
Зимой, во время изучения закоулков Хогвартса, я побывал и в зверинце. Подходящими на роль ужаса там были несколько троллей, две здоровенных мантикоры, нунда, пятиног, три химеры и большая клетка, занавешенная чёрным покрывалом, с табличкой "Не заглядывать, кокатрайс". Не заглядывать. Кокатрайс. Это такой пятнадцатифутовый птицеящер, с двумя птичьими лапами, с крыльями и с телом в перьях, со змеиной чешуёй на голове, шее и длинном тонком хвосте. Относится он к семейству оккамиевых, а конкретно этот вид характерен тем, что способен окаменять взглядом, хоть и не до смерти. Похоже, кандидат в ужасы определился.