Мы были подонками: Закладка 2

Сербин Артур

– На память, – пояснил Эдик и побежал к автомобилю. В салоне «пятёрки» облегчённо вздохнули.

– Тебе делать нечего? – спросил Игорь, когда Бритый опустился на сиденье.

– Разозлил он меня, этот ментёнок.

– Вы чем-то схожи с ним, – пошутил Мансур. – Такой же мелкий и дохлый. Гонора много, а понта никакого.

Эдик проглотил обиду.

– Ему лет двадцать, может, больше. А мне расти и расти. Смотрите, ещё вас перерасту, – Бритый засмеялся. – Вот, Вадим, тогда я тебе накостыляю.

Мансур злобно сверкнул глазами, не сводя взгляда с дороги через лобовое стекло, хмыкнул:

– Да. Конечно. У тебя всё впереди. Только до этого момента дожить нужно, – недвусмысленно закончил фразу Вадим.

Глава 2

«Пятёрка» выехала на асфальтированную главную дорогу и помчалась по прямой к мосту.

– Куда двинем? – спросил Олег.

– Я думаю сначала хлеб купить заедем. А после куда-нибудь в укромное местечко, где можно будет спокойно бухнуть, перекусить, лясы поточить. Невесту обсудить. Не, ну Бритый. Я думал ты ему серпом, да по яйцам, – засмеялся Игорь.

Друзья дружно поддержали.

– Поехали на карьеры, – предложил Артём. – Встанем на краю леса. Там тебе ни ментов, ни чинов. Хоть оборись, хоть обдерись. Редко кого можно встретить, тем более осенью. Свобода действиям.

– Далековато, – задумчиво произнёс Игорь, передёрнул ручку передач, зачем-то включил дворники, которые заскребли по стеклу визжащим звуком.

– Нормально. Покатаемся. Отдыхаем, – монотонным голосом отозвался Олег за предложение Шпаны.

– А как пост ГАИ обратно проезжать будем? – возразил Ладан. – Я не собираюсь себе сухой закон устраивать, пить тоже буду.

– Вадим не пьёт, он и поведёт, – предложил Эдик.

– Не поведу, – отказался Мансур. – Права ещё не получил. Но всё равно поехали. Я потом покажу, как через поля между посадками пост объехать.

Игорь остановил автомобиль возле булочной. На некоторое время все притихли. Артём прикладывал холодный пятак к шишке. Вадим думал о потасовке на свадьбе: он корил себя, что вместо того, чтобы увалить каждого ударом кулака, стал бить металлической дубинкой.

– Эдик, сгоняй, хлеба купи. Два чёрного. Деньги дать? – Ладан сунул ладонь в карман куртки, нечаянно нажал на сигнал, испугав проходившую рядом женщину. Ему не понравился её испуг, он несколько раз протяжно просигналил, вжимая педаль газа на холостых оборотах.

– У меня есть, – отозвался Бритый.

– Мне батон купи, – сказал Шпана. – Не ем черноту. У меня от неё изжога. – Он вспомнил, как отчим сам жрал чёрный хлеб и его приучал: заставлял есть, не покупая нарочно батоны. Артём ненавидел ржаной хлеб до рвоты.

Эдик зашёл в магазин. Хлеб лежал на прилавке в наклонных лотках. Люди подходили и брали сами. На протяжении прилавка привязаны леской несколько больших вилок для пробы свежести хлеба. Чтобы соблюдать очередь – сооружён своеобразный коридор: на расстоянии метра от лотков в пол вмонтированы металлические перила из нержавеющих трубок, которые начинались от начала прилавка и заканчивались кассой. В магазине тянулась очередь человек двадцать. Кассирша – женщина лет пятидесяти в белом колпаке рассчитывала быстро. Бритый не стал отстаивать очередь. Через людей дотянулся до лотков, взял два кирпича ржаного, батон и прошёл сразу к кассе.

– Без сдачи, – сказал он кассирше, кинул деньги в пластмассовую тарелку.

– Молодой человек, – обратилась к нему пожилая женщина. – Почему вы без очереди? По-вашему, мы от безделья здесь стоим?

– Действительно, – поддержал мужчина лет сорока в очках и сером плаще. – Иди, встань и отстой как все. Не отпускайте его, – обратился он громко к кассиру.

– Парень положил уже деньги, тем более без сдачи, – сказала женщина за кассой. – Не заставлю же забрать обратно деньги и встать в очередь. В принципе, никаких проблем нет. Он положил деньги, и всё. – Кассирша развела руками.

Мужчина в очках тихо выругался, коснулся личности Бритого. Эдик открывал дверь, когда услышал ругательство в свой адрес и повернулся.

– Очкарик! – прокричал Бритый. – Язык прикуси. Или тебе его отрежут.

– Иди отсюда! Язык он мне подрежет. Козлёнок. Взял что нужно, пошёл вон.

– Ты что, борзый дядя? – взвизгнул Эдик. – Ты Гену Белого знаешь? Он сейчас сидит. Вон его брат в машине с друзьями. – Бритый мотнул головой в сторону окна. – Я с ними. Понял? Хочешь, сейчас позову?

– Да зови. Больно напугал.

– Не связывайтесь с ними, – шёпотом сказала женщина. Остальной народ в очереди молчал. – Вы не знаете кто это? Они и ножом ударить могут.

– Правильно, тётка, – сказал Эдик более спокойным тоном. – Можут. Слушай совет знающих людей. Нужно уважать молодёжь, тем более тебе не знакомую.

Мужчина ничего не ответил, пальцем поправил очки и отвернулся к прилавку. Бритый, почувствовав победу, исполнил последний штрих. Он оторвал кусок от ржаного хлеба и кинул в замолчавшего мужчину. Очередь возмущённо загудела. Эдик стоял, словно оратор во всеобщем внимании и гордо ждал, что на него кто-то наедет, уверенный, что такого не случится. А если и рыпнется кто, то за его спиной крутые парни. Они в лёгкую тому намнут бока.

– Ладно, быдляк, ропщите. Только чтобы я не слышал. – Бритый с геройским лицом вышел на улицу.

На ступеньках он едва не сбил старушку, вышедшею перед ним.

– Разве можно так хлебом кидаться? – слабым голосом спросила она. – Тебе на войну бы попасть да поголодать.

– Бабка, лучше не брюзжи, – бросил Эдик фразу, не взглянув на дряхлую женщину в серой шали, спрыгнул через четыре побитые ступеньки.

– А то, что будет, внучек? Ты меня ударишь? – старуха опиралась о клюку, голова тряслась, нижние веки опущены, из глаз текли старческие слезинки. Она вытирала их небольшой серой тряпочкой. Переплетённые венами сухие тонкие ладони дрожали. В глазах застыла неимоверная тоска прожитой жизни.

– Чего тебя ударять-то? – крикнул Бритый в самое ухо на случай, если бабка глухая. – Сама скоро сдохнешь! Пережиток прошлого. – Эдик подбежал к машине, напоследок взглянул на ступени.

Старушка смотрела ему вслед пустыми глазами и слабо покачивала головой.

– Чего так долго? – спросил Игорь, когда Эдик захлопнул дверь. В салоне запахло свежим хлебом.

– Очередь большая.

– И ты выстаивал?

– Я, по-твоему, на придурка похож? – Бритый закурил сигарету, приготовленную ещё в магазине.