Мы – были! Путь
Шрифт:
Знакомое ощущение растянутости, вспышки в глазах, – и он оказался совсем в другом месте. Осторожно оглядевшись, первосвященник в который раз за этот день вздрогнул. Ордену снова удалось изумить его. А он-то думал, что его не удивишь уже ничем… Из воздуха один за другим возникали кардиналы и епископы свиты. И каждый замирал, увидев, где оказался, кое-кто даже непроизвольно вскрикивал.
Посланцы Церкви Благих стояли на вершине луча одной из плавающих в открытом космосе гигантских снежинок, грани которых состояли из переплетающихся льда и пламени. Снежинки медленно вращались, то слипаясь, то расходясь в стороны. Но даже стоя на одной из них, отец Симеон не ощущал их движения. Снежинки были столь велики,
На сей раз первосвященник со свитой оказались в куда более привычной обстановке наземного города. Хотя назвать городом это дикое переплетение сверкающих непереносимо яркими красками башен с тысячами мостов и серебристых труб решился бы только абсолютный безумец. Но все-таки, даже такая пародия на город была лучше того нечеловеческого зрелища, что открылось глазам в прошлый раз. Отец Симеон мысленно осенил себя знаком Благого Круга и вздохнул.
Многие до него пытались понять, что такое орден Аарн и кто такой Илар ран Дар. Увы, это не удалось никому… Но вот вопрос: а ему самому удалось? Или он тоже ошибается? Да-а…
Первосвященник продолжал идти за княжной, не обращая никакого внимания на кудахтанье свиты, потрясенной до глубины души видом невероятного города. Он привычно отсекал все, чего не мог понять и объяснить сразу, не позволяя себе впадать в ментальный и эмоциональный ступор от изумления.
– Эта башня предоставлена в ваше полное распоряжение, Ваше Святейшество, – мелодичный голос княжны заставил его встрепенуться.
Посольство Церкви Благих находилось у подножия округлой бледно-золотистой башни. Ее стены были выпуклыми и фигурными, ажурные узоры медленно перемещались по ним, хотелось смотреть и смотреть на это движение, хотелось постичь тайный смысл, скрытый за ним. Аарн что-то почти неслышно сказала, и в стене появилось круглое отверстие. Отец Симеон вздрогнул от неожиданности, но заставил себя казаться невозмутимым.
Шагнув в полумрак башни вслед за княжной, он с интересом осмотрелся. Очень красиво, но совершенно чуждо, непонятно даже, жилище это, или подобие музея какого-то нетрадиционного искусства. Этажей как таковых в башне не было, только десятки сияющих мягким золотистым цветом огромных додекаэдров, повисших прямо в воздухе на разной высоте без малейших признаков поддерживающих конструкций. Между ними протянулись широкие светло-серые дорожки, обрывки непонятного назначения разноцветных нитей медленно перемещались по воздуху, клубящемуся туманом. Тихая мелодия, исполняемая невидимым оркестром, будила в душе что-то светлое и радостное.
Первосвященник сам не заметил, что улыбается. Эта музыка казалась замирающим вдали отзвуком маленьких серебряных колокольчиков, звенящих где-то там, вдали, за горизонтом.
– Но как же здесь жить? – испуганно проблеял епископ Ромин, один из самых замшелых ретроградов, навязанный первосвященнику Синодом в эту поездку силой. – Здесь же ничего нет…
– Прошу вас не беспокоиться, господа, – в голосе аарн звучала легкая ирония. – Я вам все покажу, здесь очень просто и удобно. Домов в вашем понимании у нас не строят.
Все оказалось просто до изумления. Каждый из висящих в воздухе додекаэдров являлся на самом деле апартаментами, рассчитанными на одного гостя. Постоянно действующий гиперпортал переносил каждого в его комнаты, но попасть в чужие можно было только с разрешения их владельца. Более всего изумило первосвященника, что все команды домовой автоматике отдавались мысленно. Старые подозрения о телепатии в среде ордена, похоже, имели под собой почву. Хотя, опять же, не стоит судить поспешно.
Отец Симеон снова прислушался к объяснениям княжны и тихонько вздохнул про себя. Что, аарн бахвалятся своей непохожестью на всех остальных, своей чуждостью, что ли? Или все это для них обычно? Кто знает… Каждый из побывавших на Аарн Сарт рассказывал совершенно невозможные вещи, но при этом каждый рассказывал разное. Сколько ни бились аналитики Церкви, но свести имеющиеся данные в единую картину не получилось. Может быть, в ордене нет ничего постоянного, и все вокруг постоянно меняется? Возможно, и так, никакого иного вывода из совершенно несхожих рассказов очевидцев об одних и тех же местах сделать было невозможно.
Постаравшись снова отстраниться от непонятного, первосвященник довольно быстро смог разобраться в управлении непривычной бытовой техникой. Она действительно управлялась просто, не хотелось только думать, какая сложность стоит за внешней простотой.
Выделенные первосвященнику апартаменты оказались донельзя уютными, несмотря на необычную форму комнат и мебели. Не было привычных углов, помещения имели овальную форму, мягкое, радующее глаз освещение. Как-то все было настолько соразмерно и удобно, что не хотелось покидать это приятное место. Да и не стоило пока, усталость после перелета была немалой, он с юности плохо переносил гиперпереходы, после каждого ему казалось, что его кости превратились в мелкую крошку. Отец Симеон отдал необходимые по подготовке встречи с Командором распоряжения секретарям, прилег на диван и вскоре уснул.
– Как ты думаешь, чем вызван визит первосвященника? – прищурился Илар, с интересом глядя на сосредоточенно размышляющую о чем-то Тину.
– Если говорить откровенно, – вздохнула она, – я не понимаю, чего может хотеть от нас глава Церкви Благих. Меня изумило уже то, что церковью снята анафема ордену. И все же посещение самого первосвященника… Такого еще ни разу не бывало.
– Не бывало, – подтвердил ее слова Т’Сад, привычно почесывая когтем нос. – Не знаю, как вас, государи мои, а меня сей визит настораживает. С чего бы это церкви прекращать столь выгодную ей конфронтацию?
Командор склонил голову к плечу и хмыкнул. Он с самого восхождения отца Симеона на престол Первосвященника ждал чего-то в этом духе. Давно уже к власти в Церкви не приходил столь нестандартный и редкостно умный человек. Понятно, что такой человек не станет, подобно предшественникам, игнорировать орден, отговариваясь древней анафемой, слишком заметную роль играют Аарн в обитаемой галактике. И с этим никто из жаждущих изменить ситуацию ничего поделать пока не может. А сам Илар постарается, чтобы они и впредь ничего не могли с этим поделать. Ему было крайне интересно узнать, к каким выводам мог прийти человек, подобный нынешнему первосвященнику. Похоже, что к необычным, раз снял анафему.
– Кажется, я чего-то недопонимаю, – раздался в комнате мелодичный голосок Касры, вопросительно и удивленно приподнявшей уши. – Объясните мне, почему вас всех так изумляет снятие анафемы? Что в этом такого странного?
– Не знаю даже как тебе объяснить, – устало потер висок Илар, – но попробую все-таки. Ты уже изучала немного историю галактики и ордена?
Эльфийка кивнула и перевела уши в положение напряженного внимания. Илар за последние дни научился интерпретировать это шевеление ушами и до сих пор удивлялся подвижности органов слуха древней расы. Эльфы выражали движениями ушей все на свете, это оказался фактически второй их язык, и не менее богатый, чем звуковой. Но чтобы понимать его в тонкостях, нужно было, наверное, родиться и вырасти в среде перворожденных. Если бы не эмпатия, то разобраться в оттенках смысловых значений этого странного языка вообще оказалось бы невозможно.