My December
Шрифт:
Те кивнули головой, и Драко, сказав, что вернется обратно через пару часов, быстрой походкой направился обратно в школу.
На самом деле, ему было плевать на то, что скажет этот ходячий труп. Он боялся, что, если придет не вовремя, встречу с матерью перенесут на какой-то другой день.
Отец-таки договорился с Дамблдором, чтобы его отправили домой на пол дня. Сказал, что это действительно важно, не вдаваясь в подробности. И теперь Снегг должен был перенести его в дом, а затем вернуться к вечеру.
Драко старался не думать о встрече
Но они же найдут.
Он был в этом уверен, потому что у отца хватит денег даже на то, чтобы создать новое лекарство, которое выведет этот яд из тела.
Почти уверен.
И это сильно волновало его. До такой степени, что приходилось занимать себя какими-то другими делами, чтобы глупые мысли вылетели из головы.
Врачи найдут. Отец так просто это не оставит.
Однако у него всплывало письмо, где ничего не было сказано о лечении. Лишь то, что в организме у Нарциссы есть яд.
***
Ему доводилось переноситься в другое место спустя пару секунд с помощью других людей. Особенно мама любила этот способ “поездок”. Но у него все равно, как и бывало раньше, сильно скрутило живот, и неприятные позывы подступили к горлу.
— Я вернусь через три часа, — монотонно произнес Снегг и исчез.
Драко оглянулся по сторонам — родной дом. Огромный мрачный двор, большой забор, из-за высоты которого было невозможно рассмотреть, что находилось по сторонам. Длинная тропинка с калиткой, через которую можно было или войти, зная пароль, или ждать, пока придут служанки.
Он, поправив край мантии, пошел к входу, держа в руке палочку. Зная гостей отца, здесь можно было ожидать кого угодно и когда угодно. И не все посетители были доброжелательными.
— Перфкус, — сказал он калитке, которая, проскрипев, скинула тяжелый замок. Решетки разъехались в сторону, пропуская Драко дальше.
Как всегда, дом не встречал теплом. От этого, скорее, замка веяло холодом и мраком, словно на эту территорию уже не заходили с десяток лет. Темнота окутывала и ужасала, хотя на часах еще не перевалило за полдень. Казалось, что над этим местом всегда висели тучи, будто приклеенные.
В детстве ему это даже нравилось — темный дом с многочисленными комнатами, по которым можно бегать и искать что-то новое, наживать приключений. А потом выходить во двор под вечер и погружаться во мрак, представляя, что он мракоборец.
Конечно, он представлял все это до тех пор, пока не узнал, что такое Пожиратель, и почему странный рисунок находится на руке у его отца.
Он дернул за ручку, и тяжелая дверь открылась.
Уюта не было. Тепла — тоже. Не существовало ощущение того, что он вернулся домой. Все это походило на поездку в Азкабан. И то, живности там было больше.
Он прошел через большой коридор, где висело множество портретов его родственников. Все они здоровались с ним и сочувственно кивали головами.
Драко зашел в одну из самых больших комнат Мэнора. Казалось, что здесь уместится целая гвардия людей, так еще и место останется.
Посреди стоял длинный стол, занимающий почти все пространство зала. В стороне был камин, который всегда был выключен. Не потому, что они экономили, а просто здесь никто не находился дольше одной минуты. Комната пустовала, став ненужной.
Он свернул на лестницу, сделанную из белого мрамора. Стук каблуков отдавался по всему дому, и, он мог поклясться, если мать сидела в своей комнате, она обязательно услышала бы его.
Повернул налево, отворил первую дверь.
Яркий свет ударил в глаза, и Драко на пару секунд зажмурил их, прикрыв рукой.
— Сыночек, — мягкий голос изнутри.
У матери была довольно красивая комната. Высокий шкаф, отделанный деревом, стоял около комода. Белая кровать находилась возле большого окна, которое растягивалось от пола до потолка. Хрустальная люстра раскачивалась наверху. Она была настолько огромной, что доставала до середины шкафа. Несколько статуй стояли в разных углах, важно сжимая волшебные палочки. В детстве ему рассказывали, что они защищают дом.
— Мама, — улыбка коснулась его лица.
Наверное, только ей он дарил настоящую, свою улыбку, а не наигранную гримасу, которая прилипла к нему еще с первого курса.
Женщина протянула худые руки к сыну, поднимаясь с мягких простыней кровати. Он быстро подошел, прижимая уже тощее тело к себе.
Мамочка.
Бедная мамочка.
Она дотронулась до его волос, погладила по голове. Нежно поцеловала в щеку и расцвела на глазах.
— Сядем? — она кивнула на большие подушки, и он коротко кивнул.
Да, было видно, что болезнь настигла ее. Большие синяки образовались под глазами, которые стали раза в два меньше из-за отеков на ее лице. Ключицы выпирали, а плечи торчали, чего не было так заметно раньше. Теперь жидкие волосы были заплетены в маленькую косичку.
— Как ты? — женщина заботливо оглядывала лицо сына.
Только улыбка осталась прежней. Правда более вымученная.
— Все хорошо. А ты что?
— Я ничего. Лечусь, — она горько выдохнула.
Погладила сына по плечу тонкими пальцами.
На ней было легкое платье синего цвета, которое наглядно подчеркивало ее худобу. Локти торчали из-под ткани, ребра виднелись даже под вышитыми цветами, а маленькая талия была настолько крошечной, что, казалось, можно было бы обхватить ее одной мужской рукой.
— Это хорошо, — Драко оторвался от платья, переводя взгляд на уставшие глаза. Хоть в них и была радость от прихода сына, нельзя было не увидеть, как женщина мучилась.
Неужели яд настолько быстро действовал? Кажется, что он приехал в Хогвартс всего неделю назад и видел мать недавно. Тогда она была прежней: с розоватыми щечками на лице, густыми волосами, нормальными руками и ногами. А сейчас…