My December
Шрифт:
Вот теперь Гермиона точна была рада, что на улице темно, потому что щеки практически горели.
Многие из Когтеврана хотели познакомиться с ней?
Глупая улыбка так и застыла на ее лице; Гермиона невольно задерла подбородок, и Ленни, заметив это, рассмеялся. За столько лет ни один человек (ну, разумеется, кроме Гарри и Рона) не говорил Гермионе таких теплых слов.
— Я даже не думала, что так знаменита, — засмеялась она, украдкой глядя на Ленни.
В его глазах появился веселый блеск.
— Еще как знаменита, — он засмеялся
— Вот это да… — прошептала она, глядя в пол.
От смущения Гермиона натянула край свитера к подбородку, ощущая ладонями приятную ткань.
Она даже подумать не могла, что кто-то так считает. И это действительно подняло ей настроение в несколько раз.
— Кстати, как тебе должность старосты? — спросил Ленни с нескрываемым любопытством.
Образ сразу же всплыл перед глазами: серые глаза, бледная кожа, платиновые волосы… Она снова о нем подумала.
Как же ее раздражал тот факт, что даже сейчас, гуляя с другим парнем, она вспоминала об этом гребанном Драко Люциусе Малфое!
— Эй, я что-то не то спросил? — непонимающе проговорил Ленни, пропуская её в помещение. Дверь со скрипом отворилась, и тепло окутало Гермиону.
Она озадаченно посмотрела на своего спутника. О нет, с каких пор она стала такой рассеянной?
— Эм… да, просто я… эм…
Мерлин ! Что за ерунду она говорит?
Гермиона дрожащей рукой заправила непослушную прядь за ухо. Щеки уже пылали, и она пожалела, что они так быстро дошли до школы. При таком освещении красные пятна на её лице были прекрасно видны.
— Все в порядке, у меня много работы и новых обязанностей, но как-то справляюсь.
— Это большая ответственность — быть старостой, — ответил Ленни, остановившись около ступенек, ведущих в гриффиндорскую гостиную. — Надеюсь, что у тебя все получится. Было очень приятно иметь с тобой дело, Гермиона Грейнджер. Еще увидимся? — спросил он, сверкнув белоснежной улыбкой.
Снова волна смущения накрыла Гермиону с головой, заставив опустить взгляд.
Столько комплиментов! Не то, что оскорбления со стороны Драко. Конечно, этот кретин мог только думать о себе или унижать других.
— Конечно, увидимся! Спасибо, что проводил меня, — улыбнувшись, пролепетала Гермиона. — До скорого, Ленни.
Тот помахал ей рукой и, развернувшись, отправился в неизвестном ей направлении, насвистывая какую-то мелодию.
***
Гермиона вошла в комнату, украшенную красными гобеленами и живыми картинами. В гостиной Гриффиндора всегда царила атмосфера тепла и уюта. Место, где так спокойно и по-домашнему хорошо.
Все соседки Гермионы разбрелись куда-то, чему она была только рада: выслушивать свежие сплетни совершенно не хотелось.
В поле зрения попала бумага, лежащая на прикроватной тумбочке. Подойдя ближе, Гермиона поняла, что это громовещатель.
Черт! Что опять стряслось?
Тонкие пальчики стали раскрывать тщательно запечатанный конверт.
Злой женский голос вдруг закричал на всю комнату, да так громко, что у Гермионы едва не полопались барабанные перепонки:
— Мисс Грейнджер, я вынуждена сделать вывод, что вы ещё не созрели для должности старосты! Неужели вы вовсе забыли о своих обязанностях?! Или первое собрание для вас ничего не значит? Если это так, то мне придется снять вас с должности! Это последнее предупреждение, мисс Грейнджер! Жду вас завтра в девять утра в своем кабинете! Постарайтесь не забыть хотя бы об этом! Минерва МакГонагалл!
О, Мерлин. Неужели опять? Она снова забыла обо всем, проявила невнимательность. Она так мечтала о должности старосты… С самого первого курса!
И это уже ни в какие ворота не лезло!.
Губы Гермионы задрожали, письмо выпало из ослабевшей руки. Она плюхнулась на кровать, смотря перед собой.
Как можно быть такой идиоткой? Конечно, дело было не только в ней, но и в Драко. Хотя ее вины здесь, надо признаться, было не меньше.
Она злорадно усмехнулась. Малфой тоже не пришел, значит, нагоняй получит не она одна. От этой мысли на душе становилось легче. Пережить этот проступок, осознавая то, что Драко тоже наругают как и ее саму, было в разы приятнее.
Однако, к сожалению, ее невнимательность это никак не оправдывало. Гермионе было до жути стыдно перед Минервой, да еще и насмешек от слизеринцев не оберешься, когда умная Паркинсон разболтает, какие дуры водятся в Гриффиндоре.
Гермиона легла в постель, закутавшись в теплое пуховое одеяло. Сегодня был тяжелый день. Глаза слипались, и у нее просто не было сил придумывать оправдание своего прогула. Это она сделает завтра.
Сейчас надо хорошенько выспаться. Она и вправду очень устала, к тому же, Грейнджер хотела выглядеть уверенно, а не помято.
Сон — одна из главных составляющих здоровья, поэтому, повернувшись на левый бок, Гермиона закрыла глаза, стараясь очистить голову от ненужных мыслей.
Рядом она услышала приглушенный мяв.
— Живоглотик!
Она улыбнулась, рукой поднимая рыжего кота на свою кровать.
***
Солнечные зайчики плясали на стенах комнаты, порой перескакивая на лицо мирно спящей Гермионы.
Когда та проснулась, девочки еще сладко сопели, зарывшись в подушку. Грейнджер поднялась с кровати, становясь голыми ногами на ледяной пол, от которого исходила сырость.
Она вздрогнула от холода, который казался невыносимым после теплой постели. Не смотря на то, что за окном во всю светило солнце, в Хогвартсе было, мягко говоря, не жарко.
Она подошла к шифоньеру, стоящему в правом углу, и принялась искать чистые вещи.
Сегодня Гермионе хотелось выглядеть приличнее обычного. Ее достали всеобщие подколы по поводу внешности. В конце концов, пока она себе не понравится, никто не будет обращать на неё внимание.
Никто ведь не мешает ей заниматься собой.