Мы еще встретимся
Шрифт:
— День прощания с юностью и беспечностью.
На Островах они задержались до позднего вечера. Долго сидели возле сторожевых львов на Стрелке и смотрели на еле движущиеся по заливу яхты. Потом, когда очутились на пустой скамье против невесть откуда взявшегося здесь лесопильного заводика, Саша сжал Ритину руку и сказал:
— Рит, мне это стыдно говорить… Я просто не знаю, как и произнести, но я тебя люблю… Понимаешь. Вот так…
— Не надо, — сказала тихо Рита.
Уже давно она ждала этого объяснения, и ответы у нее были приготовлены заранее.
— Почему
Немного помолчав, она продолжала:
— Ну как бы тебе это объяснить… — Она взяла его руку и погладила ее. — У нас ничего не выйдет.
— Кто сказал?
— Я. И не только я… Всякий, кто хоть что-нибудь понимает в жизни, тебе это скажет.
Саша умолк. Молчала и Рита. Видно, ей нелегко было сказать то, что она хотела объяснить ему. Наконец Рита решилась.
— Понимаешь… Что же, я должна выйти за тебя замуж?
— Я согласен, — кивнул головой Саша, но, поняв, что сказал глупость, торопливо добавил: — То есть я так и думал…
— Нет. Что ты! Нам с тобой это невозможно.
— Вот еще, почему? — упрямо настаивал Саша.
— Но какой же ты муж?
— Что же, лицом не вышел?
— Говоришь глупости.
— А-а, понимаю — простой рабочий, да еще без квалификации.
— Не только в этом…
— Не только… Но, значит, и в этом дело?
— Господи! — искренне воскликнула Рита. — Да как же мы с тобой будем жить?
— Люди живут, — буркнул Саша и замолчал.
— Нет, нет… Что ты, разве это возможно?
Нет, Саша этого не понимал… Милый, славный Саша! Если бы он только знал, как был далек от мечты Риты о муже… Нет, об этом и подумать было немыслимо. Если бы сейчас у Саши был не такой нахохлившийся и обиженный вид, Рита бы просто рассмеялась и превратила все в шутку. Она придумывала, что бы еще сказать.
— Ну, ты очень молодой, Саша… Очень еще.
— Это со временем пройдет.
Рита не поняла иронии.
— Конечно! — воскликнула она. — И ты найдешь чудесную девушку, гораздо лучше меня.
— Это уж мое дело.
Рита украдкой скосила на него глаза. Ей и в самом деле было приятно, что Саша не представлял себе девушки лучше ее. Она погладила ему руку:
— Пусть все останется по-прежнему. Мы ведь с тобою такие хорошие друзья, Саша… Ну, не лишай меня дружбы… Ну, не лишай. Хорошо?
— Хорошо, — выдавил из себя Саша и поднялся со скамьи. Рита по-прежнему держала его руку. Саша осторожно высвободил ее.
— Этого разговора между нами не было, понятно? — преувеличенно строго сказал он.
Рита согласно кивнула. Они двинулись к выходу.
В институт Рита Садикова не поступила. В Медицинском провалила на испытаниях химию. В Холодильной промышленности, куда успела перенести документы, не прошла по конкурсу. На предложение Софьи Антоновны, если не поздно, пойти в Стоматологический ответила категорическим отказом. Впрочем, все это Риту не особенно огорчило.
— Поступлю на будущий год, — сказала она.
После вечера на Островах, — вечера, который хочешь не хочешь запомнился обоим, — Саша все реже и реже стал появляться в доме Садиковых. А вскоре перестал к ним ходить совсем. Ссылаясь на свою занятость, он раза два в неделю звонил по телефону и осведомлялся о Ритином самочувствии и ее делах.
Рите была обидна эта резкая перемена в его отношении, но она, как и прежде, бывала приветлива, разговаривая с Сашей по телефону. Что касается Софьи Антоновны, то та делала вид, будто не заметила Сашиного исчезновения из дома. Она догадывалась о том, что произошло между молодыми людьми, однако расспрашивать Риту о чем-либо воздерживалась.
Еще недавно, когда Саша Ступальских забегал к ним прямо с работы и вешал на крюк в передней старую полевую сумку отца, набитую какими-то бумагами, Софья Антоновна, поглядывая на сумку, вздыхала: «Нет, это не для Риты…»
Как-то раз Саша позвонил по телефону и на обычный вопрос «как дела?» получил ответ:
— Хорошо. Я устроилась на работу.
— Вот как? — удивился Саша. — Куда?
— В сберкассу.
— Угу-у, — задумчиво промычал Саша Ступальских по ту сторону провода. — Что же, поздравляю.
Да. Рита поступила работать в сберкассу. Освещенная лампой дневного света, Рита в свежей блузке сидела за столиком во второй комнате и нажимала клавиши счетной машины. Полоса бумаги, исписанная колонками цифр, выползала из машины и белой лентой устремлялась вниз. Против ожидания не только начальства сберкассы, но и самой Риты, она оказалась очень способной и быстро усвоила счетное дело.
Вскоре ее перевели в зал операций. Изменению по службе Рита чрезвычайно порадовалась. Да и как было не радоваться? Одно дело сидеть в комнате, среди женщин, молчаливо склонившихся над своими столами, совсем иное — внешний зал с посторонней публикой…
Над Ритой висел плакат. Голубоглазый молодой человек с обворожительной улыбкой за рулем «москвича» размахивал сберегательной книжкой, призывая всех следовать его примеру. Цветистый плакат и золотоголовая Рита в отглаженной блузке отражались в черном стекле за барьером, где настоящая Рита отмечала изменение цифр в сберегательных книжках. Но душа Риты была по другую сторону барьера. Там, облокотясь на его полированную поверхность, стояли те, кто ее интересовал. Иногда, мельком взглянув на склонившегося над сберегательной книжкой примечательного клиента, Рита пыталась угадать: «Кто это?.. Известный конструктор или артист? А может быть, знаменитый писатель?»
Случалось так, что миловидная девушка за барьером привлекала внимание посетителя. В таких случаях, когда взгляды Риты и клиента встречались, она чуть краснела и, опустив голову, еще более старательно трудилась над документами.
Сберкасса, где работала Рита, находилась в центре города, против большой гостиницы.
Софья Антоновна, однажды посетив дочь на работе, осталась очень довольна нынешним положением Риты. Дома она сказала мужу:
— Там бывают люди. Рита на виду. Она должна быть хорошо одета.