Мы из Бреста. Ликвидация
Шрифт:
Бронепоездам Сафонова ставится задача действовать во взаимодействии с моей бригадой. Захватить и удерживать станцию Крулевщина, а потом нанести удар в сторону Глубокого.
Сил, которые планируются для удара, должно хватить для разгрома немецких гарнизонов, каждого по отдельности. По мере продвижения мы будем усиливаться резервными батальонами из состава гарнизонов Минска и Молодечно, освобожденными из плена и партизанами. Есть большая вероятность, что немецкая разведка отслеживает наши ударные подразделения, именно поэтому мы были направлены в Заславль. Все остальные подразделения, участвующие в операции, будут собираться на железнодорожной станции Уша. Срок начала операции – через десять дней.
Задумчиво посмотрев на меня, Михаил Петрович спросил:
– Вам все понятно?
– Да. На начальном этапе операции выделенных мне сил действительно хватит, но как только немецкое командование определится с направлением главного удара, оно перебросит туда дополнительные силы из Вильно и Лепеля, чем остановит нас.
– Я понимаю ваше беспокойство, Владимир Николаевич. Мы учитываем в том числе и такой вариант событий. Именно поэтому выбор пал на вас и ваших людей как на имеющих опыт успешных действий в тылу врага. В случае прорыва нашей обороны в районе Молодечно вам необходимо будет продолжать активные действия в направлении Докшиц – Лепеля. Нужно заставить врага бросить против вас как можно больше сил и средств, усилить свои гарнизоны в Вильно, Лепеле, Полоцке и Витебске. Нужно не дать ему возможности использовать прибывающие из Германии резервы на фронте. Это надо сделать любой ценой. И еще… Об этом пока мало кто знает, в том числе и в руководстве республики, но несколько дней назад здесь, в лесах под Минском, начато сосредоточение сил 6-го вдк. Ваши активные действия должны отвлечь внимание врага, в том числе и от этого. Чем позже противник узнает о переброске сюда свежих сил, тем эффективнее будет наш удар.
– Я это понимаю. Мы оправдаем доверие.
– Я в этом и не сомневался. Все необходимые документы по операции вы получите в ближайшие несколько дней…
В течение всего разговора мне казалось, что Константинов чем-то удручен и озабочен. Но не настолько мы с ним хорошо знакомы, чтобы спрашивать его об этом в лоб. Долго нам поговорить не пришлось – дела, они и в Африке дела.
Глава 9
Обсуждение планов было у нас и с Цанавой на его даче в Степянке. До этого нам с ним как-то особо говорить не приходилось. Все время на бегу, по телефону и в цейтноте.
Нарком прибыл в Минск вместе с Пономаренко через три дня после захвата и удержания нами города. Тогда же прибыла и его группа сотрудников наркомата в количестве 20 человек. На совещании в штабе группы я был представлен прибывшему руководству республики как командир подчиненного ему боевого соединения, комендант и начальник гарнизона города. Тогда же нарком забрал в свое распоряжение часть моих штабных и особистов, роту пограничников, прикомандированную к нам из 2-й МСДОН. Затем было несколько коротких встреч на различных совещаниях, недолгая встреча при обсуждении плана рейда на Лиду, и вот теперь выпал шанс познакомиться поближе, а то получалась парадоксальная ситуация – командир наиболее крупного соединения НКВД практически не знаком со своим начальником.
У нас с ним состоялся долгий и обстоятельный разговор о действиях бригады, захваченных в Лиде документах и трофеях, пленных, обстановке на фронте, отношении местного населения к нам, а также событиях, произошедших во время моего отсутствия в Минске. Узнав об обстоятельствах рейда на Барановичи, я просто не мог в разговоре с наркомом пройти мимо этого. Лаврентий Фомич меня успокоил, сказав, что в отношении «полковников», толкнувших группировку на такой необдуманный шаг, вопрос решен, они получили то, что заслужили. Я вновь высказал мнение о необходимости усиления Лидского угла или отходе оттуда к старой границе. Цанава обещал поднять этот вопрос на совещании в штабе. Нами обсуждался вопрос ускорения фильтрации бывших военнопленных и тех, кто был отпущен немцами из лагерей – военнопленных, местных жителей и уголовников (до войны привлекавшихся на работах по ремонту аэродромов). Насколько я помнил из прошлой истории, немцы освободили из лагерей более 200 тыс. человек, только в Минске и Минском районе таких было более 40 тысяч. Нарком ответил коротко – работаем. Дел слишком много, а людей не хватает. Кроме этой категории, приходится решать вопрос с дезертирами и перебежчиками, охраной тыла от разведгрупп противника и выходящих из окружения подразделений Вермахта. Много забот приносили действия польских отрядов АК и белорусских националистов – «срут» где только могут. Особисты из подразделений и партизаны постоянно сообщают о стычках с поляками и лжепартизанами из белорусов, попытках пропаганды среди призванных по мобилизации местных жителей. В качестве примеров комиссар ГБ привел несколько красноречивых случаев.
«В соответствии с приказом Ставки на освобожденной территории разрешено провести призыв в РККА мужского населения в возрасте 17–45 лет. Мобилизационные возможности освобожденных районов оценивались в 200–250 тыс. человек, в том числе не менее 100 тыс. имеющих опыт военной службы. Во всех населенных пунктах, где стоят наши гарнизоны, были развернуты призывные пункты. За две недели января было оповещено примерно 50 тыс. человек. Так вот. На сегодняшний день удалось призвать всего 35 тыс. человек. Из них имеет опыт военной службы только 6 тыс. человек, в большинстве своем это наши окруженцы или вылечившиеся раненые. Еще 8 тыс. человек признаны негодными к военной службе, в том числе около 6 тыс. бывших военнослужащих РККА. Остальные 7 тыс. человек или не явились по повесткам, или ушли в леса. В первую очередь это касается поляков, литовцев и белорусов из бывших польских районов и тех, кто служил в полиции. Таких, по нашим подсчетам, около 5 тыс. человек. Вот эти лица и сорганизовываются в лжепартизанские отряды численностью до 100 человек. Они, приходящие в местечки и обкладывающие продовольственной данью местных жителей, нападают на наши небольшие группы бойцов и командиров. При помощи партизан удалось напасть на след нескольких таких отрядов и разгромить их. Пленные показали, что они готовы сражаться только за БНР в ее этнографических границах и что сражаться будут только в составе польской или белорусской армии и под руководством «Белорусской народной самопомощи». Эта организация с разрешения германского командования была создана осенью прошлого года и успела довольно хорошо промыть мозги населению.
Или вот еще несколько эпизодов. Первый связан со взятием Логойска. Гарнизон городка состоял из 500 человек – немецкой пехотной роты и батальона «оди». Последний был укомплектован из числа белорусов и украинцев. На вооружении гарнизона состояло 4 ручных и 2 станковых пулемета, шесть минометов, в т. ч. 282-мм. Гарнизон смог отбить несколько атак на город партизан и наших сводных подразделений. В ходе последнего штурма немцы и гитлеровцы были выбиты со своих позиций. Их остатки, оказавшись окруженными, укрепились за стеной городской тюрьмы и сдерживали атаки штурмующих в течение дня, а затем предложили перемирие с одной лишь целью – вывести из тюрьмы свои семьи, женщин и детей. Сами капитулировать отказались. На следующий день к городку на помощь гитлеровцам из Лепеля подошло подкрепление в составе батальона украинских полицаев. Они благодаря местным проводникам из числа белорусов смогли практически незаметно подойти к городку. В предыдущие дни наши силы в Логойске потеряли до 300 человек ранеными и убитыми, еще около 50 человек дезертировали. Атака гитлеровцев на городок была отбита с большим трудом. Наш сводный отряд потерял еще около 100 человек. Узнав, кто противостоит нашим частям, штабом обороны к полицаям были направлены переговорщики и агитаторы. Благодаря этому удалось договориться, что мы даем окруженным в тюрьме «коридор» для выхода из Логойска, а они вместе с украинскими националистами отказываются от атак на городок и отходят к Лепелю. Что и было сделано. Потери гитлеровцев и полицаев составили около 300 человек. Взятые в плен полицаи на допросе опять-таки сообщили, что они сражаются вместе с немцами за БНР в ее этнографических границах.
Далее. Взятый нами в плен один из польских сотрудников военно-строительной организации Тодта на допросе показал, что он является бойцом отряда «Тихотемные». Это «специальное формирование польских вооруженных сил на Западе, предназначенное для обучения и подготовки руководящих кадров и специалистов диверсии и разведки, направленных для борьбы с немцами на оккупированной территории…». В августе прошлого года 26 «тихотемных» направили в «Вахляж» – специальное подразделение ЗВЗ-АК для проведения диверсий и разведки на оккупированных немцами западных территориях Советского Союза. Они должны были в соответствии с «планом прикрытия» на случай широкого польского вооруженного восстания обеспечить задержку в Восточной Беларуси как немцев, так и наших частей. Диверсии намечались в треугольнике «А» Минск – Орша – Жлобин и треугольнике «Б» Полоцк – Невель – Витебск. Большая часть бойцов «Вахляжа» служила в организации Тодта, носила немецкую форму без знаков отличия с желтой повязкой на руке, на которой черными буквами было написано: «Im Dinst der Deutschen Wermacht». Этим агентом была выдана значительная часть подпольной организации, действовавшей в Минске, и резидент польской разведки ротмистр Юзеф Свида. В результате расследования выявлено еще несколько таких диверсионных групп здесь, в Минске, Заславле и Молодечно. Установлено наличие подобных диверсионных групп численностью в несколько десятков человек в районе Крулевщины и Новогрудчины. Сколько еще таких групп, находящихся в нашем тылу, неизвестно».
Вот так красиво Лаврентий снял вопрос о возвращении в часть сотрудников моего Особого отдела.
Узнал я и о том, почему у Константинова такой удрученный и озабоченный вид. Из захваченных документов Абвера и показаний бывших пленных стало известно, что осенью прошлого года на службу к немцам пошло довольно много бывших бойцов и командиров 6-го кав. корпуса, в котором генерал до войны командовал 6-й Чонгарской Кубано-Терской кавдивизией. Кроме того, из документов местной Абвергруппы установлено, что 5 июля 1941 года в районе станции Ратомка в ходе боя немцы захватили в плен группу командиров 6-го кав. корпуса, в том числе командира корпуса генерал-майора Никитина. Известно, что в момент пленения Иван Семенович был ранен и тяжело контужен, находился в бессознательном состоянии. Никитин одно время находился в Минском лагере, а затем был отправлен в лагерь на территории Польши. Константинов и Никитин были дружны. Некоторые горячие головы из штаба группы пытались связать июньские неудачи нашей 10-й армии в Белостокском выступе с их именами.