Мы из Бреста. Рейд выживших
Шрифт:
– Возможно, ты и прав. Изложи свои мысли рапортом на мое имя и еще раз разложи в нем свой взгляд на польскую проблему. Я думаю, что пока тут нет твердого порядка, такие нападения будут продолжаться, а раз так, то нужно напомнить местным жителям, кто тут хозяин…
Глава 12
Новые планы
Первого июля 1941 года начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии записал в свой дневник: «Серьезные заботы доставляет проблема усмирения тылового района. Одних охранных дивизий совершенно недостаточно… Нам придется для этого выделить несколько дивизий из состава действующих армий».
Второго июля Главное командование Сухопутных сил потребовало от командования Группы армий «Центр» ускорить ликвидацию окруженных советских войск западнее Минска. Гитлер заявил, что ему нужна
Начальник штаба 4-й армии генерал Блументритт вспоминал: «Наши моторизованные войска вели бои вдоль дорог или вблизи их. А там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Целыми колоннами их войска ночью двигались по лесам на восток. Они всегда пытались прорваться на восток… Наше окружение русских редко бывало успешным».
В связи с прорывом отдельных частей Западного фронта в южном направлении генерал Гудериан получил указание от командующего ГА «Центр» не отводить с кольца окружения советских войск задействованные в этих районах части танковой группы: 17-ю танковую дивизию от Койданова, 29-ю моторизованную дивизию от Столбцов, моторизованный пехотный полк «Великая Германия» из района Барановичей.
Вся неделя прошла под знаком подготовки бойцов и техники к новым операциям. Идти нам придется долго, а дорог тут раз-два и обчелся. Но перед тем как мы вырвемся на оперативный простор, следовало кое-что реализовать из послезнания истории. Среди целей, определенных к будущим атакам, было несколько мостов, аэродромов и гарнизонов. Без подготовки к ним не подобраться.
В принципе атака на радиоцентр и засада на дороге показали, что мы неплохо подготовлены. Бойцы и командиры действовали довольно грамотно и уверенно. Поэтому и результаты хорошие. Особенно порадовало уничтожение нами из засады колонны одной из групп «особой команды 7б» полиции безопасности и СД (п.п. 18555). С учетом того что данные граждане Германии должны были творить здесь, нам на том свете многое зачтется и простится. Вообще документов и трофеев собрали много. Только на их сортировку и разбор ушел целый день, но оно того стоило. Комплекты военной формы, медикаменты, оружие, боеприпасы, солдатские книжки, награды и нагрудные знаки, жетоны СД и СС. Одних «смертников» было больше трех сотен. Очень неплохо поработали.
Среди документов, взятых на хуторе, были как немецкие, так и наши захваченные врагом книги, шифры и таблицы. Особый интерес вызвала «Энигма», принятая бойцами, собиравшими трофеи в офицерском домике, за печатную машинку и взятая с собой на всякий случай. Да еще удивлялись, зачем немцам потребовалось устанавливать мину под нее. И ведь ухитрились же не подорваться! Я же, дурак, искал ее в «радиоле». Интересно, что же такого более ценного немцы успели уничтожить в домике? И что за сожженные документы лежали на полу? Если они не взорвали самую главную машину и свои шифры? Ну да на эти вопросы нам никто не даст ответа. Все целые или слегка пострадавшие документы были нами собраны с такой тщательностью, что позавидовали бы «канцелярские мыши». Даже из мусорного ведра все вытрясли.
Теперь остро стоял вопрос срочной доставки всего захваченного нашему командованию, но самолет за ним с Большой земли не пришлют. О том, что мы тут действуем, наши не знают. Связи с ним как не было, так и нет. Имеющиеся радиостанции наших не доставали. А если доставали, то общаться с нами никто не спешил. Хотя мы и пытались донести разведсведения о расположении немецких войск. Немцы же, наоборот. Стоило нам выйти на связь, как через десяток минут над участком леса появлялся «Аист», а на ближайших дорогах появлялись дополнительные немецкие посты и мотоциклисты. Пока нам удавалось благополучно ускользать от них. Лагерь немцы не обнаружили, а радисты свои передачи вели в десятке – другом километров от него, передвигаясь по дорогам на трофейной технике в сопровождении мотоциклистов полевой полиции. Одновременно велась разведка нужных нам объектов и поддерживалась связь с базой.
После разгрома радиоцентра немцы нагнали войск и провели прочесывание леса вокруг хутора. Спасибо полякам, хорошо построили базу. Немцы ее не нашли. Люди Егорова и Попова затихарились на несколько дней. Как только все немного успокоилось, часть пограничников и снайперов, разбившись на группы, во главе с младшим сержантом Поповым занялась дальнейшим отловом поляков, принимавших участие в уничтожении наших бойцов. Жили они сравнительно недалеко, и в течение дня удалось посетить некоторых фашистских прихвостней. Улов был неплох, но все же маловат. Кого-то немцы раньше нас выловили. Тех, кого не удавалось вытащить для суда, ликвидировали на месте. Остальных доставляли в наш новый лагерь. Акимов и Петрищев вели дознание и составляли бумаги для суда, а у него решение было одно – к стенке.
Сводка начальника полиции безопасности и СД из СССР, № 10 от 2 июля 1941 года (РИ):
«Сообщения айнзацгрупп и айнзацкоманд.
Айнзацгруппа Б.
Главное командование 17-й армии приказало сначала использовать в целях саморасправы проживающих в занятых восточных областях антиеврейски и антикоммунистически настроенных поляков.
Начальник полиции безопасности и СД 01.07.1941 г. отдал следующий приказ всем айнзацгруппам:
«Приказ № 2. Проживающие во вновь занятых восточных областях, в особенности в бывших польских областях, поляки, исходя из их опыта, проявляют себя как антикоммунистически, так и антиеврейски. Вполне понятно, что акции по очищению на первых порах распространятся на большевиков и евреев. Что касается польской интеллигенции и т. д., то если в отдельных случаях это не вызывается необходимостью в связи с явной опасностью, то акции по очищению будут проводиться позже. По этой причине вполне понятно, что акциями по очищению охватываются антикоммунистически и антиеврейски настроенные поляки, тем более если они представляют из себя инициативный элемент (во всяком случае, в зависимости от местных условий и в ограниченных размерах), представляющий особую ценность в смысле организации погромов и получения от них различных сведений. Эта тактика, понятно, применима также и во всех подобных случаях».
Пленный унтер оказался занятной личностью. Тридцати пяти лет. Отлично говорил по-русски. По его словам, его он выучил в двадцатые, когда с родителями жил в России. Уверенно рассказывал о старой Москве и Казани. Вел себя в рамках приличия и довольно независимо. На тупого армейского унтера совершенно не тянул. Слишком грамотный. Окончил философский факультет Мюнхенского университета. Немного преподавал. Когда призвали в армию, остался в ней и дослужился до старшего унтер-офицера. Нет, я, конечно, читал, что у немцев в армии большой разницы в начале военной карьеры в том, что ты окончил, универ или сельскую школу, нет. Солдатскую лямку будешь тянуть как все, а вот потом… Но чтобы вот так разбрасываться учеными кадрами? Держать знающего язык противника унтера командиром охранного взвода? Не смешите. У нас бы данный тип точно носил бы кубики или шпалы. Особенно за тот десяток лет, что он служил в вермахте, и как бы ни утверждал обратное, в немецкой армии было то же самое. И служил Фридрих в разведке или службе безопасности. Так что не верил я ни унтер-офицеру Хардеру, ни его отмазкам. Хоть убей. Особенно с учетом его последнего места службы на лесоразработках, где было много бывших наших сограждан. По словам Хардера, командованием вермахта в связи с уходом сотрудников милиции с оккупированных территорий было принято решение дать возможность выразившим желание помогать германской армии пленным поддерживать порядок на оккупированных территориях в составе вспомогательной полиции. На лесоразработках как раз и собирались данные граждане. В первую очередь из украинцев или лиц, таковыми назвавшихся. Ждали только приказа на формирование батальона вспомогательной полиции. Так что вовремя мы там все разнесли, захватив заодно списки и учетные карточки предателей. Тупого унтера туда бы точно никто не поставил. Минимум лейтенанта, умеющего работать с такой категорией людей и обладающего определенной полнотой власти.
Играть в шпионские игры мне было некогда. Рассказав о своих подозрениях Акимову, отдал унтера ему. Пусть тренируется. У меня своих забот полный рот.
Хорошо хоть Горохов снял с меня вопросы тылового обеспечения. Кухня работала исправно. Найдя себе нескольких помощников, он нас просто закормил изысками военного питания. Запасов продуктов пока хватало, так что позволить себе мы это могли. Да и надо было подкормить ребят. Силы им очень скоро потребуются.
Бойцы сыты, обуты, веселы, гоняют по лесу, на свежем воздухе отрабатывая полученные навыки. Замученные повышенными требованиями инструкторов и командиров, в лагерь возвращаются еле волоча ноги.