Мы из ЧК
Шрифт:
Но Виноградский и на этот раз промолчал. Он долго смотрел то на следователя, то в окно, теребил побелевшими пальцами полу кителя. Андреевич повторил свой вопрос.
— Я все расскажу, — вздохнул Виноградский. — Но прошу дать возможность обдумать ответ.
— Нет! Говорите сейчас. У вас было достаточно времени на раздумье.
— Я в самом деле намерен рассказать все, что мне известно об антисоветском перевороте в Павлодаре, — взмолился Виноградский.
Тогда же этот вопрос был поставлен перед Снегиревым и Лухмановым. Все они признали свою причастность к созданию в Павлодаре антисоветской повстанческой организации и рассказали, что контрреволюционное подполье было создано лично ими и действовало до свержения Советской власти в Павлодарском уезде
— По вопросам «Союза» меня вызывали в совдеп, — рассказывал Виноградский. — Заместитель председателя совдепа Теплов заявил, что мои действия, направленные на создание в Павлодаре офицерской организации, защищающей, якобы материальные и бытовые интересы офицеров, шиты белыми нитками. «Каждый из вас, — сказал он, — имеет профессию и получит работу соответственно специальности через профсоюзы, другие компетентные органы». Я учтиво раскланялся. Но в душе затаил на Теплова злобу, так как он сумел разглядеть в моих действиях больше, чем хотелось. На берегу Иртыша, неподалеку от пристани, меня ожидали единомышленники — штабс-капитан Снегирев и прапорщик Чернов. Вечером мы собрались, но уже нелегально, в доме Сорокина, сын которого, подпоручик, также принимал деятельное участие в «Союзе». После этого все заговорщики продолжали по-прежнему, но более осторожно вести антисоветскую пропаганду. Мы со Снегиревым выехали в казачьи станицы Павлодарского уезда. Подпоручик Кочубарский, проживавший в ту пору в Иртышске, помог связаться с сотником Горбуновым. Казаки, с которыми пришлось беседовать, почти все участвовали в вооруженном нападении на Павлодар, в свержении Советской власти…
После вызова П. И. Виноградского в совдеп были арестованы пять участников «Союза», в том числе подпоручик Лухманов. Остальные скрылись в Павлодаре, в ближайших казачьих станицах. В жизнь казачьих станиц, рассказывал позднее Снегирев, совдеп не вмешивался, и мы считали себя там в полной безопасности. Казаки заявляли, что их территория неприкосновенна…
Во второй половине мая по старому стилю, а по показаниям Снегирева и Лухманова 3—4 июня 1918 года, в районе села Иртышска стали собираться вооруженные казаки-мятежники. Всего набралось около ста пятидесяти человек. Возглавляемые сотником Горбуновым мятежники подошли к Павлодару. Здесь к ним присоединились Снегирев, другие участники контрреволюционной повстанческой офицерской организации. Вскоре банда завязала бой с местным красногвардейским отрядом, в котором насчитывалось человек тридцать, не более. Многие красногвардейцы были убиты, получили ранения. Остальные сложили оружие. Начался погром.
— Сразу же после переворота, — показывал позднее Снегирев, — был ликвидирован заместитель председателя совдепа Теплов: его убили во время конвоирования в тюрьму выскочившие из-за угла прапорщики Иванов Владимир и Светлов Александр.
Из материалов следствия было известно о том, что контрреволюционеры, не пользуясь сочувствием широких масс, проводили подрывную работу по формированию вооруженного подполья, при вербовках прибегали к подкупу.
— Практиковалось ли это в Павлодаре в ходе подготовки вооруженного переворота? — спросил Андреевич.
— Относительно пособий за участие в тайной организации, — ответил Виноградский, — я хлопотал, входил с ходатайством о выдаче денежной награды неимущим офицерам и казакам. Но пособия получили не все.
— Как это оформлялось?
— Для истребования денег была установлена форма, имеющая такой подтекст: «Требование на отпуск наградных денег офицерам и казакам, состоящим в тайной организации».
Когда Андреевич разобрался в контрреволюционной деятельности Виноградского, Снегирева и Лухманова
— Вы и теперь настаиваете на том, что из Павлодара поехали в Усть-Каменогорск?
— Да, — ответил Виноградский, не поднимая головы.
— Вы торопитесь с ответом, — заметил Андреевич. — Подумайте. Нам, работникам ЧК, известны все ваши похождения.
Виноградский, до этого сосредоточенно смотревший на пол, поднял голову.
— Из Павлодара меня вызвали в Омск и уже после этого я поехал в Усть-Каменогорск.
— Кто и зачем вас вызывал в Омск?
— Я отчитывался в управлении Сибирского казачьего войска о проделанной мной работе в городе, станицах и селах Павлодарского уезда.
— Короче говоря, рассказали о том, как создали контрреволюционное офицерское подполье и вооруженный казачий отряд?
Виноградский молчал.
— Значит не хотите назвать тех, перед кем отчитывались в Омске за свою контрреволюционную деятельность в Павлодаре. Ну, да к этому вопросу мы еще вернемся. А сейчас расскажите, когда вы прибыли в Усть-Каменогорск?
— В город, — сказал Виноградский, — я приехал в апреле месяце 1918 года, но жил в станице Новоустькаменогорской. До свержения в уезде Советской власти я находился дома, занимался только своим хозяйством. А потом…
— Ну до этого еще далеко, — несколько повышенным тоном сказал Андреевич, обычно спокойно выслушивавший Виноградского. — Вам следует еще раз подумать.
Когда арестованного увели, Андреевич пошел к Павловичу, который был в курсе расследования преступлений Виноградского и его сообщников.
— А вы оставьте на некоторое время Виноградского и займитесь Львовым и Лукьяновым, — выслушав Андреевича, сказал Павлович и, развивая свою мысль, заметил. — Ведь они не только соучастники Виноградского по преступлениям, но и свидетели. Понятно, в Усть-Каменогорске и во всем уезде антисоветский переворот сам по себе произойти не мог. К нему готовились и белоказаки и контрреволюционное офицерье. Логика вещей подсказывает, что Виноградский не случайно встал во главе переворота или мятежа, как его называют в народе. После свержения совдепа он осуществлял всю полноту власти вплоть до убытия на колчаковский фронт в июне 1919 года. На этот счет мы имеем веские доказательства. Да и сам он едва ли станет отрицать факты. А что делал Виноградский с апреля по июнь 1918 года среди станичников и наводнивших уезд казаков — нам пока неизвестно. А это, пожалуй, не менее важное звено во всей цепи его злодеяний. Добыть правдивый ответ на поставленный вопрос будет нелегко. Давайте-ка обратимся за помощью к Семиреченской ЧК, которая является инициатором в розыске Виноградского и всех его соучастников.
Когда Андреевич собрался было уходить, Павлович заметил:
— Продолжайте выяснять причину поездки Виноградского в Омск. Запросите омских чекистов, известно ли им что-нибудь о Виноградском?
Вскоре Андреевич получил из управления Семиреченской ЧК материалы, послужившие основанием для объявления розыска Виноградского, и стал их изучать. Справка, составленная работниками ЧК, гласила:
«Большевистские совдепы в Усть-Каменогорском уезде пришли к власти 14 марта 1918 года. В тот же день в 6 часов вечера большевики провели митинг трудящихся города Усть-Каменогорска. На митинге выступил с речью председатель уже образованного совдепа коммунист Яков Васильевич Ушанов. Ему было всего 24 года… Люди с интересом слушали его речь. Он рассказывал о положении в стране, о незыблемости Советской власти, установленной Октябрьской революцией…».
«На этом митинге были и противники социалистической революции. Офицеры бывшей царской армии Лукьянов и Львов, — писал заявитель Иван Семенович Новицкий, сын сосланного из Варшавы за революционную деятельность, ставший позднее красногвардейцем, а затем чекистом. — Покуривая самокрутки и вслушиваясь в неприятные для них слова оратора, они нетерпеливо переминались с ноги на ногу и тихо говорили между собой:
— Если укрепится Советская власть, то будем служить ей до поры до времени, а там видно будет».