Мы из Конторы
Шрифт:
И не сорить окурками, не сплевывать на тротуар, не пытаться помогать бабушкам подносить вещи… Потому что не принято. А раз не принято, то и тебе не надо!
Или, к примеру, супермаркет. Которым теперь никого не удивишь, потому что они в России на каждом шагу. И все как в Германии — стеллажи, тележки, кассы.
Все — да не все!
А что не так?
Бутылки пластиковые сдают, хоть им цена копейка. А ты не принес и не сдаешь!
Или тележки… Такие же, как дома, с примерно таким же набором продуктов… Но есть одно
В наших тележках продукты навалены кое-как, вперемешку и друг на дружку, одной большой бесформенной, вываливающейся через бортики кучей. А у них?.. У них — иначе! Немецкие продукты в немецкие тележки в немецких супермаркетах укладываются не абы как, не в навал, а по сортам, и все лежат ровными рядками и стоят по стойке смирно. Как солдаты в строю.
Обалдеть!..
Надо бы так же…
И пакет молока встает к пакету молока, макароны ложатся на макароны, а бутылка пива притискивается к бутылке пива.
Да, вот так!..
И еще немцы много продуктов не набирают. Денег у них, что ли, нет?..
И в очереди стоят спокойно, не пихаясь, не бузя и не пытаясь пролезть вперед.
И так и надо стоять.
А чтобы время не терять — слушать!.. Чужую речь слушать, не ту, что в учебниках, а живую, уличную, потому что без этого — никуда!..
Языков он знал множество, и не потому, что был таким уж полиглотом, а потому, что кто бы его спрашивал о его желаниях? Еще в учебках ему вколотили в голову полтора десятка языков народов СССР. Конечно, не в полном объеме, но на среднем бытовом уровне, достаточном, чтобы он мог понять, что измышляют против него враги. Чтобы уметь перевести фразу, сказанную на казахском:
— Когда я кивну, нападай на него сзади…
Или по-эстонски:
— Надо заманить его в ловушку, а после…
Услышать, понять и тем избежать опасности.
Вот и вколачивали чужие идиомы, причем иной раз в прямом смысле слова. Следуя методе писателя Чехова, который утверждал, что если зайца долго по голове бить, и он спички научится зажигать.
А тут не зайцы какие-нибудь…
Правда, и не спички…
Сперва им крутили сутки или трое бесконечно повторяющиеся фразы на незнакомом языке, которые звучали абракадаброй. Но не просто, а облеченной в некую рифмованную форму, которую запоминать легче.
Фраза — перевод.
Фраза — перевод.
Фраза — перевод…
С рассвета до темна без перерыва. И ночью тоже!
Фраза — перевод.
А утром, только глаза продрал, как положено, «гимнастика».
— Сесть!
И надобно быстро сесть.
— Лечь!
Падай стремглав ниц.
— Руку вверх!
Тяни руку.
— Ногу поднять!
Вскидывай ногу.
— Дай нож!
И надо из груды сваленных на полу предметов вытянуть именно нож, а не, к примеру, молоток. Да резво так, в хорошем спортивном темпе, чтобы, коли
А уж после их одевали в национальные одежды и помещали в соответствующие интерьеры, среди «земляков», которые иначе как на родном языке не говорили, и надо было с ними как-то объясняться.
Хочешь есть — скажи.
Пить — обратись.
Приспичило в сортир — попросись.
А нет — хоть штаны пачкай!
И когда ешь — не молчи, а объясняй, что делаешь. Говори вслух:
— Беру вилку… Даю хлеб… Кусаю хлеб… Беру соль… Сыплю соль…
Пока ешь, десять раз повторишь одно и то же слово, которое, хочешь не хочешь, запомнишь.
То есть учишься, как эмигранты, которые не язык учат, а выживают, вынужденно осваивая незнакомые им ранее слова.
Но хуже всего, когда, бывало, сойдутся инструкторы в спортзале и начнут тебя, бедного, мутузить, честно предупреждая об очередном выпаде. Естественно, не по-русски:
— Сейчас ударю справа в ухо.
И ведь точно — бьют справа в ухо, да пребольно. А другой говорит:
— А я, пожалуй, пну сзади под коленку.
И пинает!
Один раз. Потому как в другой раз та же произнесенная вслух фраза отзывается смутной болью в ноге и в памяти курсанта. И переводится, отчего он вовремя отскакивает в сторону.
Как отскочит потом, в реальных боевых…
Или учинят допрос с использованием физических методов воздействия.
— Куда ты шел?
— Где взял пистолет?
— Где был вчера в восемь часов вечера?..
И попробуй не пойми. Или не ответь. Или чего-нибудь перепутай…
Грамматику так, конечно, вряд ли освоишь, но понимать наиболее ходовые слова, а через них общий смысл фразы научишься. Да пребыстро!.. Глядишь, через недельку-другую курсант начинал худо-бедно болтать, используя заученные слова…
Вот и теперь новоиспеченный «немец» старался не молчать, а разговаривать, объясняя, что ему нужно:
— Два пива, одну сосиску, при этом пиво пусть будет светлое, а сосиска горячая, и порезать ее на кусочки и полить сверху кетчупом.
Ферштейн?
Найн?..
Ну я же говорю… Пиво — светлое! Сосиска — горячая! И мелко ее резать ножом! На такие кусочки…
— О… Я-я!
Ну, значит, гут. Точнее — зер гут!
А если не гут, если не объяснишься, то будешь пить темное пиво и есть ледяные сосиски…
Так в день тыщу слов услышишь, да не просто, а от носителей языка. Чтобы после, в метро, в автобусе, в автомобиле на ходу, в номере отеля, прокрутить их снова на диктофоне да попробовать воспроизвести с теми же самыми интонациями и обязательно с жестами и мимикой!
Да как выдастся свободная не минута даже — секунда, поставить кассетку с наиболее ходовыми словами:
— Дай, возьми, скажи, покажи, положи…
И повторить их стократно.
И уже понятно, пусть через слово, о чем речь идет.