Мы на «чертовом» катались колесе
Шрифт:
— Не знаю никакого Сэндза! — перебила ее Марина. — В глаза его не видела!
И она направилась дальше.
Журналистка устремилась за ней.
— Но вы только что сказали, что знаете его!
Марина даже не повернула в ее сторону головы. «Ничего я ей не скажу, — сцепив зубы, упрямо думала она. — Моя жизнь — это моя жизнь, и никого это не касается. Буду все отрицать, а на нет и суда нет».
— Вас не удивляет, что ваша дочка зовет его «папой»?
— Не зовет она так никого.
Настя,
Репортеры вдруг насторожились. По проезжей части за сквером проплыл синий «ягуар» и через несколько секунд скрылся из виду. Марина продолжала идти, гордо вздернув подбородок и ничего вокруг не замечая. Зато журналистка и фотограф, которые все эти дни следовали за Сэндзом по пятам, сразу узнали его машину. Отстав от Марины, они перекинулись короткими фразами и поспешно свернули в сторону. Если бы Марина обернулась, то была бы немало удивлена, увидев, как они бегут, прячась за кустами, к трансформаторной будке. Но ей было не до них.
— Я о чем тебя просила? — хмурясь, обратилась она к дочери. — Не говорить, что он твой папа! А ты все-таки проболталась, да?
Настя тихонько выла, размазывая по лицу слезы. Они прошли по улице и свернули к своему дому. Дойдя до угла, Марина остановилась как вкопанная: перед ее подъездом, там, где вчера стояла машина Красильщикова, теперь красовался «ягуар»! Рядом с машиной прохаживался Ронни, засунув руки в карманы.
Увидев Марину, он сразу направился к ней. Она растерялась.
— Ты чего явился? — спросила она почему-то по-русски.
— Мне надо с тобой поговорить, — ответил он на английском.
Она несколько секунд стояла, переводя дыхание и прислушиваясь к ударам сердца, гулко отдававшимся в голове.
— Мне кажется, мы уже все сказали друг другу, — ответила она, тоже переходя на английский.
Зато Настя обрадовалась Ронни, заулыбалась сквозь слезы и бросилась к нему. Марина не успела ее удержать. Девочка вырвалась и подбежала к отцу. Ронни улыбнулся, высоко поднял ее, а потом прижал к себе.
— Ты плакала? — спросил он.
Настя отрицательно помотала головой.
— Нет, — ответила она и тут же призналась: — Немножко.
Ни Сэндз, ни Марина не видели, как репортеры выбежали из-за трансформаторной будки и устремились к ним. В тот момент, когда Ронни держал девочку на руках, они вдруг появились перед ними, как чертики из табакерки, и принялись лихорадочно фотографировать.
— Откуда они взялись? — пробормотал Ронни. — Неужели папарацци выследили меня?
— По-моему, они выследили не тебя, а меня… — Она рукой загородила лицо от нацеленных на нее объективов.
Но было поздно. Репортеры уже получили необходимые снимки.
— Мистер Сэндз, пара минут для интервью! — выкрикнула журналистка.
— Ни одной секунды! — резко ответил Ронни и обернулся к Марине. — Нам лучше уйти.
— Пошли в подъезд.
Они направились к дверям подъезда, но бородач и дама обогнали их и зашагали впереди. Фотограф шел, пятясь, и продолжал снимать, дама тянула к Ронни магнитофон.
— Мистер Сэндз, вы не находите, что девочка очень похожа на вас?
— Никаких интервью! Дайте пройти!
Марина, оттерев плечом журналистку, подошла к двери. Та все еще пыталась расспрашивать Ронни. Он отворачивался от нее. Марина нажала на кнопки кодового замка, открыла дверь и посторонилась, пропуская вперед Ронни. С девочкой на руках он вошел в полутемный вестибюль. Марина скользнула вслед за ним и сердито захлопнула дверь перед носом у журналистов. Бородач продолжал фотографировать через стекло.
Марина и Ронни прошли в глубь вестибюля и поднялись на площадку между этажами.
— Не будем заходить в квартиру, — холодно произнесла она по-английски. — Я думаю, ты и здесь можешь объяснить, зачем пришел. И отпусти, пожалуйста, ребенка.
Ронни расцепил Настины ручонки, сомкнутые вокруг его шеи, и осторожно поставил девочку на пол.
— Завтра я уезжаю, — проговорил он, волнуясь. — Мой агент завершил переговоры с киностудией «Парамаунт», и мне надо срочно вернуться в Штаты для подготовки к съемкам. Завтра в четыре часа мы с Бетси выезжаем из гостиницы в аэропорт. Сказать по правде, я и так здесь задержался. Я должен был вылететь уже сегодня…
Марину кольнуло острое чувство горечи: он уезжает, и она его больше не увидит!
— Ну и что? — ответила она, стараясь выдерживать холодный тон. — Это твои проблемы.
— Я все-таки хотел бы услышать от тебя ответ. Только ты сначала подумай, не отказывайся сразу. Ты на самом деле возражаешь против того, чтобы Настя жила со мной? Пусть не постоянно, но хотя бы некоторое время?
— С тобой и Бетси? Об этом не может быть и речи.
Ее застывший, словно невидящий взгляд упирался в сквер за окном, где мокрые после недавнего дождя деревья глянцево блестели на солнце.
— Но ты получишь очень приличные деньги! — настаивал Ронни.
Марина вздрогнула от возмущения, представив, как эта накрашенная американка начнет требовать от Насти называть ее «мамой».
— Нет! — Она упрямо мотнула головой. — Ребенок останется со мной.
— Хорошо, тогда возможен другой вариант, — не отступал Ронни. — Вы с Настей переселитесь в Калифорнию. Адвокат найдет возможность устроить для вас вид на жительство. Я куплю тебе в Лос-Анджелесе…
— И ты будешь нас навещать. — Марина отвела наконец взгляд от окна и посмотрела на Сэндза с саркастической усмешкой.