Мы наш, мы новый…
Шрифт:
– Матка? Степан Осипович решил тряхнуть стариной? Это какой же корабль получается?
– «Чукотка» вовсе не рассчитана на то, чтобы поднимать наши миноносцы на борт, просто имеет запас мазута, воды, продовольствия, условия для отдыха экипажей. Одним словом, вспомогательное судно.
– Ага. Теперь понятнее. Вот что, Петр Афанасьевич, давайте-ка отправим наши отряды к месту рандеву, а сами пройдем в мою каюту и обстоятельно обо всем поговорим. Признаться, я все еще до конца не понимаю, что тут и почем.
В каюте Науменко обстоятельно изложил свое видение по выполнению поставленной задачи, что не вызвало отторжения у Иессена. Поведал тому о произошедшем ночном бое и понесенных японцами потерях. Ничего не скажешь, произвел впечатление.
Стало известно и о том, почему так задержались владивостокцы: ведь по всему выходило, что опаздывали именно «Росичи», потерявшие трое суток в связи с атакой японских линейных кораблей. Все просто. Иессен, едва получив приказ, уже к вечеру вывел отряд в море. У них уже давно было заведено иметь полные угольные ямы, и выходили они в море для совершения маневров весьма часто – уж где-где, а во Владивостоке до дефицита угля было еще очень и очень далеко. Спасибо Сучанску. Так что маневры проводились с завидной регулярностью. Иногда корабли отсутствовали и по два дня, а затем внезапно возвращались. Но как раз перед получением телеграммы от Макарова наметилось некоторое затишье, так как производилась переборка механизмов. Вот и пришлось Карлу Петровичу повертеться, путая японских шпионов. Спешный вечерний выход эскадры завершился возвращением в порт и, как всегда, догрузкой пережженного угля, с утра – новый выход и возвращение через двое суток. Еще выход через сутки – и возвращение уже через двенадцать часов. Только после этого отряд двинулся-таки в настоящий поход. Иессен очень надеялся, что все же удалось запутать соглядатаев. Науменко тоже на это надеялся – а вдруг и впрямь то затишье было вызвано появлением миноносцев. По всему выходило, что истребителям пора ретироваться: запас топлива-то не бездонен.
Как говаривал один еврей, это праздник какой-то! Подобного никто не мог ожидать даже в самых смелых мечтах. Удача начала сопутствовать русским с самого начала. В первый же день был остановлен английский пароход, оказавшийся угольщиком, на борту которого имелся отличный кардиф. Судно с контрабандой было реквизировано. Иессен не хотел связываться с нейтралом, да еще и англичанином, а потому едва сумел перебороть себя, чтобы не отправить его на дно, а там пусть разбираются. Но по здравом размышлении все же пришел к выводу, что уголь им в длительном походе совсем не помешает, а потому команду временно свезли на «Чукотку», намереваясь при случае либо пересадить их на другого нейтрала, либо высадить их от греха подальше.
Это было проделано, когда отряд из четырех миноносцев немного пошумел в Фузане, где было потоплено два небольших японских парохода и также принадлежащие Стране восходящего солнца три шхуны. При виде этих красавиц у Антона, принимавшего участие в налете, зашевелилась жаба – уж больно в хорошем состоянии они были. Обстреляли японские казармы, высадили англичан и убрались восвояси.
Через пролив шли днем, раскинув в стороны щупальца из действующих парами миноносцев, на которых находилось четыре призовые команды. За время прохождения пролива было задержано еще четыре воинских транспорта, все с воинскими грузами. Потоплено три шхуны – уж с чем-чем, а со шхунами Иессен не желал иметь никаких дел: только на дно.
Восточно-Китайское море порадовало еще тремя транспортами, на одном из которых оказалось полторы тысячи солдат и офицеров. К сожалению моряков, самурайский дух в японцах не взыграл, и пришлось брать корабль как приз, а всех находящихся на борту объявить военнопленными. Соответственно пришлось выставить и охрану, которая приступила к разоружению «пассажиров», – те сопротивления не оказали. Иессен только возблагодарил Бога за то, что на транспортах, захваченных прежде, было столько продовольствия, так что проблем с пропитанием такого количества народу не предвиделось как минимум в течение года.
Желтое море также не разочаровало – было захвачено еще четыре транспорта с различными грузами военного назначения, а также два транспорта с личным составом. Вернее, один. С одного из пароходов по миноносцу, устремившемуся к нему с поднятым по международному коду сигналом с требованием остановиться, чересчур горячие головы открыли ружейную пальбу, даже пулемет успели установить и дать пару очередей. Недолго думая командир «305-го» выпустил по пароходу торпеду, дождался, пока тот потонет, а затем приступили к спасению оставшихся в живых. Их было не так много – на борт миноносцев было поднято не больше трех сотен человек, которых затем переправили на другой захваченный транспорт. Тот, видя участь первого, брыкаться не стал и сдался.
Вот теперь настало время Иессену паниковать. Что делать с таким количеством призов? Как ни крути, тринадцать вымпелов, на которые уже пришлось задействовать людей из числа команд кораблей. Да еще и больше четырех тысяч пленных. Все, поход пора заканчивать. Песчанин хотел было надавить на тестя – ну не на Карла Петровича ведь ему давить, – чтобы потопить корабли с грузами и продолжить крейсерство. Но натолкнулся на глухую стену непонимания: и без того было взято столько, что дай бог ноги унести, опять же японцы уже знают о русских кораблях, об этом им поступили сведения из Фузана, также было досмотрено несколько нейтралов, а они тоже могли сообщить о русских. Получалось, что Камимура их уже разыскивает, чтобы задать пару вопросов. Хорошо, хоть ему пока не известно о том, что они перегружены добычей, все знают только об угольщике, но его и потопить можно, чтобы не стеснял движения.
Приняв значительно восточнее Корейского побережья, конвой взял курс на Порт-Артур. Предложение Науменко продолжить портить кровь военным транспортам путем задействования миноносцев и банально их топить, понимания со стороны Иессена не встретило. Тот попросту приказал никуда не отдаляться, за исключением ведения дозорной службы на пределе видимости. Трудно его в чем-либо винить – как-никак, голова у него гудела от свалившихся проблем. Но даже при таком движении были встречены и досмотрены пять пароходов, три из которых оказались нейтралами, и один пошел на дно с контрабандой, Иессен больше не хотел отдавать с кораблей ни одного матроса. Нейтралы были отпущены, так как направлялись в сторону, где встреча с японцами была все же маловероятной. Другие два оказались японскими, а потому также потоплены.
Очень пригодился угольщик – что ни говори, но на половине призов угля до Порт-Артура было явно недостаточно. Хорошо, хоть оборудование захваченного парохода вполне позволяло осуществить догрузку бункеров без особых проблем, хотя и было потеряно изрядное время.
На подходе к Порт-Артуру также пришлось немного понервничать, так как конвой был обнаружен находящимися на блокирующей линии японцами. Два дивизиона миноносцев и два крейсера попытались было воспрепятствовать проходу в крепость такому богатому каравану, но Иессен не для того тащил их через два моря, чтобы вот так, за здорово живешь, отдать противнику. Впрочем, у сынов богини Аматерасу не было никаких шансов в противостоянии с русскими – их силы настолько уступали, что, как только им удалось рассмотреть крейсеры, а также выдвинувшиеся миноносцы, всяческое желание воспрепятствовать проходу конвоя тут же истаяло, как утренняя дымка. Более того – им пришлось ретироваться со всей возможной скоростью.