Мы не мы....
Шрифт:
– Да позвонил я туда, но там старуха и дети… Я был уверен, что он у вас в квартире, – с досадой ответил Марат.
– Но здесь никого нет, вы сами убедились, – улыбнулась Наталья. – Может, вы все же объясните, кто ваш гаденыш и что он сделал, раз вы так разозлились?
– Этот подлец оскорбил мою сестру. У него другая женщина. Если я увижу их вместе, убью обоих, – прорычал Марат.
– Какой вы горячий мужчина! – пошутила Наталья, обливаясь холодным потом от страха за себя и Костю, но продолжила ломать комедию. – Как вас зовут?
– Я Марат, – немного упокоившись, ответил
– Был, конечно! Я его спрятала по частям. Вы плохо искали, – пошутила Наталья. – Вы сами видели, что я совершенно одна. Хотите выпить, Марат? Вам не помешает немного успокоиться.
– Да, наверное… – растерялся он от любезного тона этой симпатичной женщины. – Я вас очень напугал?
– Есть такое дело, – ответила Наталья, наливая коньяк Марату и себе.
– Прошу извинить меня. Действительно, что на меня нашло?! – виновато улыбнулся Марат. – Врываюсь в квартиру к незнакомой женщине, кричу, хамлю. Вы меня простите?
– Придется, – великодушно улыбнулась Наталья, протягивая ему стакан. – Я Наталья.
– Очень приятно, Наталья, – отозвался Марат, взяв из ее рук стакан и поцеловав ей руку.
Наталья нервным жестом отдернула руку и села напротив. Чувствовалось, что Марату страшно неловко от сложившейся ситуации. Мало того, что он бесцеремонно вторгся в квартиру одинокой женщины и черт знает что ей наговорил, у него еще хватает наглости пить ее коньяк. Марат поднял глаза на Наталью.
– Еще раз приношу свои извинения, Наталья, но вы не знаете, что я почувствовал, когда увидел этого предателя входящим в ваш подъезд. Я понял, что Константин изменяет моей сестре. У него любовница! Он клялся любить и беречь мою сестру, а сам изменяет ей! Я его придушу, когда застукаю в следующий раз, – очень серьезно произнес Марат.
– Как там Костик? – с тревогой думала она, слушая откровения Марата о том, какая у него замечательна сестра Диляра и что за несусветный гад ее муж Костя.
Наконец, Марат ушел. Он снова извинился и напоследок вновь поцеловал ей руку. Захлопнув дверь за незваным гостем, Наталья метнулась к окну своей спальни. В темноте почти ничего не было видно, но даже в тусклом отблеске фонарей было заметно, что на газоне под окном никого нет. Она выдохнула с облегчением.
– Значит, он жив! Костя жив! Он смог подняться и ушел! – крикнула Наталья.
Она обессилено упала на кровать и залилась слезами. Столько стресса! Схватив с тумбочки телефон, Наталья стала названивать возлюбленному, но его телефон был выключен.
– Как там Костя? Он жив, но не пострадать при падении с такой высоты невозможно, – всхлипывая, думала она. – Костя, миленький, позвони мне.
При всем желании, Костя не мог бы ей позвонить. Во-первых, падая, он разбил телефон, но, главное, он действительно сильно ушибся. Костя с трудом смог встать на ноги и дойти до припаркованной в соседнем дворе машины. Ему было невыносимо больно дышать, а изо рта шла кровь. Костя сумел трясущимися руками завести машину и отъехать на несколько сот метров, но затем потерял сознание. Неуправляемый автомобиль на небольшой скорости самостоятельно передвигался по немноголюдной в это время суток улице, пока не встретил
Что случилось с Константином, для всех осталось загадкой. При столкновении со столбом, тело не пострадало, но многочисленные повреждения внутренних органов несчастного мужчины поставили в тупик патологоанатомов. Диляра рыдала, оплакивая мужа, а Марат лишний раз убедился в могуществе Аллаха, покаравшего поганого пса, предавшего его любимую сестру.
Наталья ничего не знала о случившемся. Она не могла дозвониться Марату, он ей тоже не перезванивал. Она как зомби бесцельно ходила по петербургским улицам, погруженная в свои мрачные мысли.
– Каналы, каналы, каналы… Сколько же их?! – раздраженно подумала Наталья, впервые в жизни с ненавистью взглянув на родной город.
О том, что случилось с Константином, она все же узнала, осмелившись позвонить в его компанию и попросить к телефону Константина Кожевницкого.
– Как умер?! – вскрикнула она, увидев напоследок расплывшийся потолок.
Наталья упала в обморок, который приятнее было бы считать смертью. Открыв глаза, она увидела, что уже стемнело. Мысли вернулись, а вместе с ними и осознание немыслимого горя, свалившегося на нее. Ее Кости больше нет на этом свете?! Он не дышит с ней промозглым воздухом петербургского лета, он никогда больше не заговорит с ней, не поцелует и не прижмет к груди. Его больше нет!
Жизнь без Кости стала для Натальи бессмысленной. Он за четыре месяца их темпераментного общения стал для нее самым близким и дорогим человеком на свете.
– Я убила человека! Это из-за меня погиб Костя! Я убийца! – в отчаянии думала Наталья. – Зачем мне жизнь без возлюбленного?
Решение было очевидно! Раз они с Костей не смогли остаться вместе и счастливо жить в этом мире, быть может в другой вселенной их души встретятся и будут неразлучны? Наталья, не колеблясь, наполнила ванну водой и взяла коробочку со снотворным.
– Сколько же нужно проглотить таблеток, чтобы навсегда уснуть? – подумала она, вертя в руках собственную смерть.
Чтобы не ошибиться с дозировкой, Наталья выпила все содержимое контейнера, а затем медленно погрузилась в теплую воду. Наталья ждала, а спасительный от жизни сон никак к ней не шел. Вода остыла и Наталье стало холодно. Она чертыхнулась и вылезла из ванны, закутавшись в теплый махровый халат.
– Что за идиотка? – усмехнулась она. – Ни жить, ни умереть по-человечески не могу.
Наталья легла в постель, с грустью размышляя о своей несчастной женской доле.
– Эх, придется мне как-то жить без тебя, мой любимый! – прошептала она сквозь слезы.
Наталья и так понимала, что жизнь – это шов бытия, который рано или поздно рассосется сам собою. Это тот редкий случай, когда выздоровление лучше отложить на потом. Самое интересное, что возможность размышлять о жизни у Натальи сохранилась исключительно благодаря бдительности ее матери, которая, видя неуравновешенное душевное состояние дочери, как говорится, на всякий пожарный, заменила ее таблетки на аскорбиновую кислоту. В результате Наталья размышляла о проблемах бытия, почесываясь от диатеза.