Мы никогда не умрем
Шрифт:
Мартин видел образы, которые вспыхивали в его сознании особенно ярко, и его тошнило. Вик с мазохистским удовольствием прокручивал в голове одну сцену за другой, воображая, что происходило вчера в студии. И эти видения были почти осязаемо-липкими. Он не стеснялся додумывать подробности и даже уводить фантазии от основного сюжета — словно торопился отравиться, лишь бы не передумать.
«Вик, ты не хочешь поспать?»
«Нет».
«Послушай…»
«Я больше не стану тебя слушать, Мартин. Не теперь. Я становлюсь слабее, когда
«Сейчас ты для нее добро».
«И что этот ублюдок сделал с ней и моим добром? Ну уж нет».
И все же он ненадолго забылся сном, который мало отличался от яви — все видения остались с ним, только он потерял над ними всякую власть.
С первым проблеском рассвета Вик встал с кресла и подошел к кровати.
— Риша? Риша, проснись!
Она открыла глаза и слабо улыбнулась. Улыбка отдалась ударом тока где-то у сердца. В этот момент ничего не хотелось так сильно, как лечь рядом и остаться лежать. Говорить, слушать, а потом придумать жизни новый смысл и новую ложь, которой можно утешиться.
Но видения — видения были с ним.
— Риша, мне очень, очень нужна твоя помощь.
— Что мне сделать? — прошептала она, садясь на кровати.
— Запри дверь. И до вечера ее постарайся не открывать. Скажи, что я всю ночь тебя сторожил, а потом уснул. И ты не хочешь меня будить. Хорошо?
— Зачем?
— Поверь мне, мое солнце. Просто поверь, хорошо? Если понадобится — выходи из комнаты, но говори, что я там. Я вернусь, заберусь в окно, а потом выйду через дверь.
— Вик…
— Прошу тебя, девочка, солнце мое, любимая, мне очень нужно, чтобы ты сделала так, как я прошу.
— Хорошо. Хорошо, я сделаю.
Он, улыбнувшись, поцеловал ее, а потом неслышно выскользнул за дверь.
…
Вик сел на первую электричку, в самый конец вагона и всю дорогу смотрел в окно. Над городом, рассвет еще не брезжил. Он ехал, отставляя сероватый свет позади, в ночную темноту.
Все деньги, что он заработал, лежали у него в кармане. Ему нужно было сделать несколько незначительных покупок, и совершить мелкую кражу. Он старался не думать об этом, чтобы лишний раз не тревожить Мартина.
В электричке он снова ненадолго задремал. Он спал чутко и тревожно, часто вскидываясь. Если Мартин решит занять сознание и упереться…
Ему не хотелось думать, что случится тогда. Ему не хотелось бороться с Мартином, по крайней мере сейчас. Потому что настанет момент, когда Мартин сделает все, чтобы его остановить. И этот момент должен был наступить как можно позже.
А что если нет? А что если он поймет, если они смогут сделать это вместе?
Вик зажмурился. Эта мысль была сладкой, притягательной — но вместе с тем невозможной.
Ну уж нет, если кто-то сегодня и должен продать душу — это будет он. Не Мартин. Только так он мог отблагодарить его за
И Вик усиленно думал о том, как сильно хочет напиться. Мартин не верил ему. Он следил за ним, не спуская глаз, и впервые в жизни Вик понял, что тактичный и добрый, с детства знакомый Мартин может стать опаснейшим врагом.
А Мартин старался не подавать вида, что он понятия не имел, что делать. В проеме дрожала туманная дымка, смазывавшая картинку и заглушавшая эмоции Вика. Еще немного — и он окажется запертым и ничего не сможет исправить.
Приехав в город Вик зашел в крупный магазин и долго ходил между полок. В результате купил банку крема, ножницы и полотенце. Несколько минут разглядывал стенд с бигуди, потом добавил к покупке упаковку.
Только Мартин заметил, как он взял что-то с полки и незаметно сунул за пазуху. Оплаченное сложил в рюкзак.
После этого Вик вернулся на вокзал. Зал ожидания был почти пуст. Несколько человек, сидевших там, не обратили на него никакого внимания.
Зайдя в кабинку туалета и запершись изнутри, Вик достал из-за пазухи то, что украл в магазине.
«Вик, какого черта?!»
— Я же не хочу, чтобы нас узнали, — улыбнулся он.
Это была краска для волос. Русый, мышиный оттенок.
«Вик, ты совсем с ума сошел?!»
— Не дергайся раньше времени, — посоветовал он.
С каждым словом туман становился все гуще. Так недалеко и до решеток на проеме.
Мартин молча наблюдал, как Вик размешивает краску и на ощупь наносит на волосы. Рубашку он снял, смазал руки, лоб и виски кремом, надел перчатки.
«Надо же, он и волосы умеет красить, не иначе начитался Вериных журналов», — тоскливо думал Мартин.
Через полчаса Вик вытер крем полотенцем и, заперев дверь, быстро смыл краску в раковине и вернулся в кабинку. Вытер чистым краем полотенца волосы.
«Сколько движений, а ведь он еще не начал», — Мартин молча наблюдал, как Вик старательно завивает волосы на бигуди.
После этого Вик еще около получаса стоял, не прислоняясь к стенкам туалета и, брезгливо морщась, курил. Затем снял бигуди с волос, растрепал их.
Сложил бигуди в карман. И, наконец, вышел из кабинки.
Из мутного зеркала над раковиной на него смотрел русоволосый кудрявый мальчик. Его нос стал казаться короче, а черты лица намного мягче. Только белые глаза в ореоле угольно-черных ресниц не подходили этому лицу.
Усмехнувшись, Вик вышел из туалета и быстрым шагом, накинув капюшон куртки, ушел с вокзала. Купил карту города в ларьке.
Потом долго кружил по улицам, разглядывая вывески и, наконец, зашел в еще один магазин.
Это было темное, полуподвальное помещение. Оранжевая надпись на черной стене гласила: «Бар Korova».
— Бра-а-атишка-а! — с широкой улыбкой обратился он к сидящему за стойкой парню. — У вас тут и не совсем бар, а?
Движения его были нервными, а походка подпрыгивающей.