Мы оседлаем бурю

Мэдсон Девин

– Принесите новые стрелы, капитан.

Он вздохнул.

– Хорошо, ваше высочество. И факелы зажечь?

– Было бы неплохо, – согласилась я. – Если вы не хотите, чтобы стрела попала вам в руку.

– Спасибо за заботу о моей руке, ваше высочество.

Он прокричал, чтобы принесли стрелы, а я выпустила новую вслед остальным. Она вошла в завитки каната, точно куда я целилась, но я не показала свою радость, а схватила предпоследнюю и приложила к тетиве.

– Достаточно.

Я не повернулась на новый голос, а выстрелила и сказала:

– Я

почти закончила, генерал, сами видите.

Я заметила его боковым зрением – тени среди других удлинившихся теней. Он схватил меня за руку и разжал мою ладонь, чтобы осмотреть пальцы. Они давным-давно огрубели от мозолей, но когда генерал Рёдзи провел по ним собственными шершавыми пальцами, я невольно охнула.

– Если будете продолжать в том же духе, останетесь без пальцев, ваше высочество. Больше никаких новых стрел.

Я выдернула руку.

– Тогда я воспользуюсь старыми.

– Она весь день этим занимается, генерал, – пожаловался капитан. – Мы пытались ее переубедить, но…

– Проще убедить упрямого осла. Благодарю, капитан, вы можете идти.

Я взяла из бочонка последнюю стрелу.

– Могу выпустить ее в вас, генерал.

– Да, можете.

– Где вы были целый день?

Генерал Рёдзи поднял брови.

– Выполнял свой долг, ваше высочество. Я присматриваю за вашими тренировками, но это не главная моя задача.

– Конечно, ваша задача – охранять его величество. Но вы не поехали вместе с ним в Насаке. Почему?

– Слишком много враждебных вопросов за раз. У вас тоже неприятности, ваше высочество?

Мои щеки покраснели, и я отвернулась, воспользовавшись моментом слабости, чтобы посмотреть, не подглядывают ли за нами. Четыре гвардейца и горничная, а кузнец притих, пока его подмастерье закрывал кузницу на ночь.

– Неприятности? – повторила я. – Не знаю. А что, должны быть?

– А еще мой долг – охранять членов семьи его величества. Именно таков был его приказ.

– Потому что его величество вам не доверяет. – Последняя стрела так и торчала у меня в пальцах, приложенная к луку, который я уже опустила. – Потому что вы – марионетка моей матери.

Генерал нахмурился, на его лицо легла тень.

– Это серьезное обвинение, ваше высочество.

– Потому что правда – это серьезно.

– И когда она выходит наружу, это влечет за собой серьезные последствия.

На некоторое время повисла тишина, мы просто смотрели друг на друга поверх пустого бочонка для стрел. Генерал Рёдзи не выдержал первым:

– Если его величество мне не доверяет, то почему, по-вашему, я до сих пор во главе императорской гвардии?

– На его месте я бы вас оставила. И велела бы человеку, которому я доверяю больше, за вами присматривать. А еще кто-то будет присматривать за этим человеком.

– Пока каждый гвардеец императора, вплоть до мальчишек на побегушках, не будет напрямую докладывать императору?

– О нет, я бы не стала лично этим заниматься. Этим бы занимался кто-то другой, чтобы вы по-прежнему считали, будто я вам доверяю. Разве

что я не хочу, чтобы вы так считали, тогда я оставила бы вас в стороне и поручила ваши обязанности кому-нибудь вроде… капитана Ласселя. Он ведь поехал с императором, да?

Похоже, генералу Рёдзи стоило определенных усилий сохранить бесстрастное выражение лица, его мышцы дернулись.

– Вот вы-то точно родились на нужном месте, ваше высочество, можете быть уверены, – сказал он. – Только вам следовало родиться мальчиком.

– Мне уже столько раз это говорили, но если брать в качестве образчика Танаку, то мальчики глуповаты.

Это вызвало у него улыбку.

– В определенном возрасте – да, очень часто. В особенности мальчики вроде Танаки, которым никогда не давали возможности расправить крылья и полететь. Кстати, где он?

Вопрос был задан тем же мягким тоном, но глаза изучали меня безо всякого почтения. Я могла бы ему на это попенять, но пусть мне и ненавистно мое бессилие во многих делах, оно не делает меня слепой. Генерал Хаде Рёдзи – один из немногих моих союзников. Или я считаю его таковым. Он никогда не давал повода в этом усомниться.

– Не знаю, – сказала я. – Я отвечаю так всем, кто спрашивает, и это правда. Я не знаю, где мой брат, чем занимается и когда намерен вернуться, если вообще вернется. Может, он решил попытать счастья в другом месте и сбежал.

– Совсем на него не похоже.

– Да, но, может быть, вы просто плохо нас знаете?

– Лучше, чем многие.

У передних ворот прозвенел далекий гонг, раскатившись эхом по лабиринту замковых укреплений. Звук подхватили еще два гонга, они снова и снова отбивали один и тот же ритм из коротких и длинных ударов, пока, наконец, к ним не присоединились и крики, разрастающиеся словно гроза.

Прибывал император.

Генерал Рёдзи забрал из моей руки лук.

– Лучше, чтобы вас здесь не увидели, ваше высочество.

– Почему? Потому что Катаси Отако был не только моим отцом, но и великолепным лучником?

Мне не следовало так говорить, но я весь день чувствовала, как сжимаются стены моей тюрьмы, и теперь мне необходимо было знать, одна ли я.

Генерал напустился на меня, перекрикивая трезвон гонга:

– Если вы не будете осторожны хотя бы в высказываниях, то станете похожей на брата. Катаси Отако был предателем, который сжег дотла Симай, не стоит даже упоминать это имя, не говоря уже о том, чтобы называться им.

– Это все глупости, вы сами прекрасно знаете, – прошептала я. – Как знаете и то, что сидящий на троне человек желает нам смерти.

Он окаменел.

– Вы правы только наполовину, но я все равно не стану об этом говорить.

– Генерал, – торопливо прошептала я, пока вокруг нарастала суета. – Грядет буря, и, если я хочу уцелеть, мне нужно знать, с чем предстоит столкнуться. Нужно знать, кому я могу довериться. Если я ошибаюсь, считая вас своим другом, который будет меня защищать, скажите об этом. Скажите, придется ли мне вырвать вас из сердца.