Мы остаемся свободными
Шрифт:
В тот день утром Пушистик тоже лежал у ног Федора, пока тот рассуждал о действиях Гильдии. И когда последние предположения были высказаны и наступила тишина, зверек широко распахнул пасть, зевнул, облизал мордочку, поднялся и, тоскливо глянув на Таис, жалобно тявкнул. Издал такой странный звук, не похожий ни на вой, ни на мяуканье.
– Проголодался, – пояснила Таис и полезла в карман за конфетой. Шоколад Пушистик любил больше всего. Уминал, точно это было мясо. Лопатель шоколада какой-то. – На, трескай, ненасытный поглощатель сладкого, – буркнула
– А еда, между прочим, скоро закончится. Может закончиться, – задумчиво протянула Эмма, глядя, как ест Пушистик.
– Да, крейсеры же не приходят. Может, они просто решили уморить нас голодом? – предположил Колька.
В корабельную рубку заглянул Егор. Его пшеничные с едва заметным рыжеватым отливом вихры стояли дыбом надо лбом, расстегнутая рубашка развевалась в стороны, на футболке смешно улыбался добродушный робот-уборщик. Детская футболочка эта совсем не вязалась с серьезными и хмурыми глазами Егора. Он спросил сразу, с порога:
– Как дела? Ответ был?
Федька покачал головой. Колька коротко сказал:
– Две дули.
Эмма пояснила:
– Сами ждем ответа. Тишина пока.
Таис промолчала, продолжая гладить Пушистика за ушками.
– А что вы говорили про голод?
– Это и так ясно. Если не приходят крейсеры, нам неоткуда будет взять продуктов. Потому нам надо уже сейчас знать, сколько у нас еды и где она находится. То есть пересмотреть все склады тут, на Третьем уровне, и подсчитать, что у нас есть. А еще внизу пересмотреть все кафешки и все автоматы. Надо, наверное, переходить в режим строгой экономии, чтобы растянуть продукты как можно дольше. И продолжать выходить на связь с Гильдией. Или с Землей.
– Тогда я пойду и посчитаю по кладовкам, что у нас есть. Сама. Хотя можно посмотреть и в программах, – сказала Таис.
– Надо и в программах посмотреть, отчеты ведь должны где-то быть. И самим посчитать. Надо знать наверняка, сколько у нас продуктов. И сколько у нас детей. Как мы будем их кормить?
– Тогда я пошла. Вчера я уже считала оружие, которое было в здешних каютах, и сносила его в один ангар. Та еще работка. Сегодня займусь продуктами.
– Я с тобой, – тут же вызвался Егор.
– Давай.
– Жанку позову только. Втроем быстро справимся.
– Можно и не быстро. Чем еще тут заниматься?
За все свои семнадцать лет Таис первый раз видела столько оружия в одном месте. Огромные упаковки с коробками разрывных патронов, зарядные трубки для бластеров андроидов донов-15, диски для больших лазерных пушек.
В нескольких пластиковых контейнерах хранились даже длинные автоматы для людей. Не лучевые, а обычные, старые, которыми пользовались еще до Эры Робототехники. Зачем все это нужно на мирной и спокойной станции, где производят роботов?
Этот вопрос немного беспокоил. Свербил, как заноза. Станция по-прежнему не давала ответов. Мартин это оружие не учитывал, его попросту не было в базе данных робота.
Жанка,
– Фигня, роботы все равно уберут.
– Мальчик привык к нянькам, – буркнула в ответ Таис.
Сама она давно отучилась кидать вещи и мусор где попало. Давно отучилась рассчитывать на помощь роботов-уборщиков и потому от брошенной цветной обертки сразу же почувствовала привычное раздражение.
– Нечего мусорить! – Она наклонилась, подняла бумажку и сунула ее Егору в карман.
Тот, слегка пихнув ее в плечо, возмутился:
– Ты чего? Это же мусор, его робот уберет!
– Сам и уберешь. Нечего надеяться на роботов.
– Почему бы и не надеяться? – спокойно дернула плечиками Жанка и улыбнулась. – Роботы для того и созданы, чтобы убирать за людьми. Это их прямые обязанности.
Таис не стала спорить. Невозможно было логично объяснить ее недоверие к роботам. Да, теперь интеллект станции, который они называют Мартином, подчиняется им, подросткам, живущим в космосе. Да, теперь они полностью управляют этим интеллектом, и все роботы – лоны, доны-12 и доны-15 – послушны детям. Про маленьких уборщиков и садовников и говорить не стоит – эти и помыслить не могут о неповиновении.
Но слишком болючей была память о том, как всего несколько дней назад пятнадцатый стрелял в Таис. До сих пор еще немного ныло плечо и под кожей хорошо прощупывался твердый рубец шрама. Белый, тонкий, ровный. Он казался строгим напоминанием, важной отметиной, зарубкой на память. Чтобы всегда, всю жизнь помнить, какими опасными могут быть роботы.
И еще Таис помнила о погибшем Илье. Хотя своими глазами она не видела смерть друга, но зато слышала рассказы Эммы и Кольки-Колючего. Дон-15 убил Илью, хладнокровно и расчетливо. Потому что выполнял программы. Потому что так было заложено в его платах. Потому что для роботов нет никакой разницы, кого убивать. Они всего лишь делают то, что в них заложено.
Егор, выразительно глянув на Таис, покрутил пальцем у виска, открыл следующую пачку – на этот раз с вафлями – и демонстративно швырнул обертку в угол.
Таис развернулась и вышла. Кинула через плечо:
– Считайте в этой кладовке, а я пойду в следующую.
На станции было три уровня. Нижний – тот самый, роковой, на котором находились пораженные загадочным вирусом члены экипажа. Когда-то они были родителями нынешних детей, а сейчас превратились в животных, мерзких, злобных и опасных. В животных, способных только убивать. Станцию поразил страшный вирус, от которого не было спасения никому, и все взрослые стали монстрами.