Мы под запретом
Шрифт:
Быстро натягиваю на себя любимые джинсы с дырами на коленках, белую майку на тонких лямках и свободную мужскую рубашку — клетчатую и на размер больше. В ней я чувствую себя… какой-то защищенной, что ли?
Вот только от чего на этот раз? Точнее, от кого? От Ивана? От Саши? Или, может, от себя самой?
Ехать недолго, чуть больше получаса. Во время пути мы не вспоминаем о неловком моменте, произошедшем на кухне, а просто болтаем ни о чем и даже подпеваем каким-то старым исполнителям, поймав единственную волну. На заднем сиденье сидит огромный плюшевый медведь. Цвет, правда, другой. И моя внутренняя ехидна
А когда мы сворачиваем на одну из улочек дачного поселка, противная ехидна ликует, потому что из автомобиля, стоящего около ворот, выходит Мистер Шоколадка и достает из багажника ту самую игрушку, что была на фото.
— Этот туда же? — с лёгким недовольством интересуется Иван.
— Угу, — мычу я, боясь выдать свою необоснованную радость.
— Хорошо, что я купил два подарка. Этого, — кивает он в сторону несчастного мишки, — завтра сдам обратно.
Блин блинский!
От противоречивости чувств меня колбасит, словно истеричку в период ПМС. И я не знаю, чего хочу и чему радуюсь, меняя свое настроение, словно переключая каналы. Но все же жмурясь, прогоняю прочь ненужные мысли и выхожу из машины. Под руку с Иваном захожу во двор, чтобы тут же быть пригвожденной укором мелькнувшим в брошенном на нас шоколадном взгляде.
Глава 15
*Александр*
Подъезжаю к воротам родительской дачи, а морда трещит по швам от идиотской улыбки, которая не сходит с него с того самого момента, как в магазине увидел полутораметрового плюшевого зверя, сидящего сейчас на заднем сиденье моего автомобиля. В голове сразу мелькнула шальная мысль купить двух: одного, как и собирался, подарю Марусе, а второго — Кире.
Увезу ее сегодня с дачи, запру в своей квартире, и будет она валятся на диване в обнимку с этим шоколадным «мужиком», смотреть какой-нибудь сериал, смеяться и забавно комментировать. А я буду готовить нам ужин, следя с улыбкой за эмоциями Белки, чтобы потом… Воображение рисует такие сцены, что стояк в штанах приходится прятать, обняв игрушку, как родную, и топать скорее на кассу.
Внутри бурлит заряд позитива и предвкушения, и просто невозможно удержать уголки губ, стремящихся растянуться от уха до уха в улыбке довольного кота. Я ловлю кайф от ожидания скорой встречи и проклинаю потраченные впустую две недели.
Психанул тем утром из-за Белкиной детской выходки и сорвался в рейс, несмотря на запланированный отдых. Но в небе мне всегда думается лучше. Звонить не стал, писать — тоже. Думал на пару дней, а там вернусь и поговорим. Не получилось. У начальства случился аврал, и мне пришлось зависнуть на неопределенное время, летая между странами и континентами.
Решил, что так даже лучше: так она все взвесит, так поймет, что либо все, либо ничего. Я не хочу игры на полутонах. Мне надо все! Она моя, и мы не прячемся. Она скрывает наши отношения — ну, тогда это не со мной!
Паркую автомобиль у знакомых ворот. На территорию въезжать не хочу. В мои планы на сегодня не входит задерживаться на детском празднике больше, чем на пару часов. Забираю с заднего сиденья плюшевого монстра размером явно больше самой именинницы. Калитка не заперта, а со двора доносятся звуки праздничного веселья.
— Дядя Саша приехал! — несется мне навстречу пятилетняя малышка, как только я закрываю за собой калитку и делаю пару шагов по тропинке, вымощенной булыжниками.
Маруся видит меня второй раз в жизни, а неподдельной детской радости в ее глазах и беззубой улыбке столько, что можно ложкой черпать и, как микстуру, принимать во время затяжной депрессии. Приятно, черт возьми!
— Привет! — присаживаюсь и ловлю ее в свои объятия, поднимаюсь и подкидываю над головой, ловлю и дурею от задорного детского смеха, тонким колокольчиком разносящегося по двору.
— А медведь мне? — Малышка округляет глаза с пляшущими в них искорками восхищения и спрашивает почти шепотом, словно не верит.
— Дай подумать… — нарочно тяну время, опуская девчушку на землю.
Вглядываюсь в огромные глазищи, такие же красивые, как у моей Белки. И черты лица схожи, и эта манера прикусывать нижнюю губу от волнения. По телу проносится толпа мурашек от сдавившего грудь чувств. Как, оказывается, здорово, иметь вот такую вот племянницу, с неподдельными эмоциями и искренним отношением!
— А ты обещаешь его не обижать? — прищуриваюсь и веду обстоятельный допрос, дабы выяснить, насколько малышка щедра.
— Обещаю!
— Делиться со старшей сестрой? — с серьезным видом продолжаю следственное мероприятие.
— Ну, Кира же уже больша-а-а-ая. — Она чуть недовольно морщит носик.
— А вдруг ей тоже захочется?
— Ну, хорошо, — все же нехотя соглашается маленькая собственница. — Но только на чуть-чуть. — И показывает двумя пальцами — большим и указательным — отрезок времени своей щедрости.
Улыбаюсь и вручаю ей плюшевый подарок. Он и впрямь больше девчушки. Но эта пигалица, словно муравей, обхватив игрушку своими тонкими ручками, пыхтит и упорно тащит его в сторону дома. Медведь волочится по тротуару (хорошо, что обернут в целлофан).
— Помочь? — интересуюсь, улыбаясь.
— Нет! — машет она головой, одаряя меня счастливой улыбкой и взглядом, полным обожания.
— И кто тебе подарил этого плюшевого монстра? — причитает моя мама, вышедшая на веранду.
Ребенок радостно тычет в меня пальчиком, а меня обуревает шквал положительных эмоций и легкое чувство самодовольства. Мама, обняв Марусю за плечики, поднимается вместе с ней по ступенькам и, глянув на меня через плечо, кивает в сторону веранды.
— Мужики там над мангалом колдуют.
— Отлично! — Поднимаю кулак с оттопыренным большим пальцем. — Я к ним.
Скрип открывающейся калитки отвлекает меня от намеченного пути. Поворачиваюсь, чтобы взглянуть, кто еще из гостей пожаловал на праздник, и, словно нокаутированный боксер, плыву от удара под дых. В голове словно отключили функцию цветного восприятия действительности, и все резко стало черно-белым. И раздражение затапливает душу.
Белка… Моя Белка идет под руку с каким-то пижоном по узкой тропинке в сторону дома. Улыбается, прильнув к нему влюбленной лисой. Поймав мой взгляд, замирает на долю секунды, а затем, моргнув, будто по мановению волшебной палочки врубает полный игнор, лишь безмолвно кивнув в знак приветствия. Чинно прошествовав к крыльцу, они скрываются за дверями веранды.