Мы поднимаем выше стяги!
Шрифт:
Удивительно, но первый день Собора закончился, иерархи разбредались по группам, некоторые уходили по одиночке, но их всех объединяла одна особенность – на лицах у каждого написано выражение глубокой задумчивости и даже тревоги. Слишком неправильно проходит Архиерейский Собор, нет в нем священного права голоса, нет в нем вообще никакого права, только желание царя вещающего устами местоблюстителя патриаршего престола…
– Так что ты хотел услышать от нас государь? Спрашивай, что знаем, то скажем, а коли, нет, то ты уж извини, больше ничего поделать
– Я не хочу, чтобы митрополиты, архиепископы и епископы земли русской были чем-либо унижены на этом Соборе,– сформулировав свою мысль, мне пришлось сразу же ее продолжить, оба собеседника удивленно смотрели на меня, явно не понимая, что я собственно хочу сказать.– Да-да именно так, ведь получается, что выбора у них не будет вовсе, потому что я не могу позволить занять столь нужное для меня место не проверенному человеку, однако мне надо, чтобы церковь не упала на колени, а наоборот получила новый толчок к возрождению…
Не зная как дальше сформулировать свои мысли в подобающую форму я замолчал, удрученно глядя в сторону, первоначальные идеи разработанные мной рушились на глазах, слишком жесткими они были, не такими как надо, а следовательно они нуждались в скорейшей корректировке.
– Кхм… раз так, то надо не только с нами совет держать, государь, есть такой человек, который в делах наших помочь может, умом изрядным он наделен, да только вот характер у него скверен,– с некоторой неохотой отозвался Стефан Яворский.
– Уж, не про Арсения ли ты говоришь, архиепископа Воронежского?– нахмурился Иерофан.
– Про него
– Этот стервец действительно помочь может, да больно хитер он и изворотлив.
– Что умен так это хорошо, да и характер мне его не нужен, а вот если проблему нашу решить поможет, то я ему многое дать смогу, пусть даже он и без корыстных побуждений делать захочет. В любом случае выслушать его я просто обязан,– подумав немного, ставлю точку в дискуссии, глядя в спину уходящего местоблюстителя патриаршего престола…
…Утро пришло столь незаметно, что мне пришлось даже ущипнуть себя за бедро, но ничего кроме легкой боли я не почувствовал. Разговор с воронежским епископом оказался долгим, очень долгим. Арсений, мало того, что знал обо всех иерархах их стремления и желания, так еще и предлагал способ угодить большинству:
– Нельзя их стращать, да и не запугаешь ты их,– тихо говорит епископ.
– В крайнем случае, можно и запугать, ежели вовсе против воли пойдут,– как то неуверенно заявляю ему, понимая, что эта мера крайняя.
– Нет из этой мысли ничего хорошего не получится, ведь они и так многое пережили и смертью их не запугаешь,– все так же степенно говорит епископ.
– А кто сказал, что можно только смертью пугать?– удивляюсь словам епископа.– Вот если к примеру обвинить иерарха перед Собором негодным для его почетного
– Кхм…
– Вот и я так же думаю, что испугаются,– уверенно говорю ему.
– Испугаются, но не самой высылки,– чуть погодя ответил воронежский епископ.– Иерархи забвения испугаются, нет ничего хуже забвения…
В глазах Арсения застыло пламя погашенной давным-давно боли, посыпанное пеплом времени. Вот только сейчас оно вновь всколыхнулось после моих слов.
– Им надо дать что-то большое, чистое, то, ради которого они смогут забыть свои распри и негодование оттого, что под власть светскую встать, готовы,– чуть погодя говорит епископ, поглаживая седую бороду.
– Так какая цель им нужна? Ведь не обращение же новых народов в православие…
– А почему бы и нет? Вон погляди на семя басурманское, не гнушаются христиан перекрещивать, заставляют ислам принимать и ничего с ними не случается, радуются только… песьи выкормыши!– зло сказал Арсений.
– Хм, допустим, я предложу им это, да ведь мало кто горит тем же огнем веры, что и полтысячи лет назад.
– Кто тебе сказал, что таковых нет? Да все отроки и иноки готовы завтра же пойти нести свет православия в закутки Руси-матушки, ну или почти все,– немного подумав, возразил сам себе епископ.– Но все-таки ты прав, государь, мало этого, чтобы все иерархи объединились, нам что надо? Силы надо для веры нашей священной, ничем и никем несдерживаемой…
– Ей-ей, отце ты говори, да не заговаривайся, ишь силы ему несдерживаемой, да я сам тогда первым прикажу вас под арест посадить, коли вы лезть начнете не туда куда надобно!– прерываю зарвавшегося воронежского епископа.
– Так не про власть земную говорю я тебе,– с легким укором сказал Арсений.– Про духовную, над душами нашими грешными вот о какой власти толкую.
– Так у вас сейчас не она что ли?– кажется, нить рассуждений, и смысл фраз Арсения потихоньку ускользают от меня.
– Она, но не она,– скаламбурил епископ.– Ты дай нам надежду на большее!
– Да куда уж больше то? Патриарха возвращаю, Синод святейший при нем обещался создать, так что же вам еще надобно?
– Дай нам реликвии наши церковные, обещай добыть их…вместе с градом,– огонек в глазах Арсения с каждым словом разгорался все сильней, складывалось такое ощущение, что не старик сидит подле меня, а юный отрок в дряхлом теле.
– Вот ты как заговорил, а я то думал, что же ты задумал, губа не дура, но только для этого потребуется много усилий, очень много,– хорошо подумав, отвечаю епископу с затаенной надеждой глядящий на меня.
– Коли так, тогда будет по сему,– прикрыв глаза, Арсений вздохнул полной грудью.– Изберем мы патриарха, того, кого Стефан предложил, выберем, но помни государь, что ты обещал нам Священный город!
– Не волнуйся отче, мне этот город тоже был бы крайне полезно заполучить,– отвечаю ему, устало облокачиваюсь на спинку кресла.