Мы сами отдали им Землю
Шрифт:
Глава 5. Крыльцо
– Почему ты хотела умереть? – Первое, что Кирилл сказал Елене за весь тот день в лесном доме.
Женщина обернулась на мужчину, скользнула по нему взглядом и тут же отвернулась. На ее бледное лицо упали локоны каштановых волос, выбившихся из небрежного хвоста на затылке.
Кирилл объявился спустя три дня. Армейский джип, в камуфляжном окрасе подкатил на поляну перед домом шурша покрышками по хвойному ковру. Приближающийся шум двигателя застал Елену врасплох. Она замерла с банкой тушенки в руках, посреди тесной комнатки, которая выполняла функцию прихожей, гостиной и кухни одновременно. Когда машина остановилась и мотор стих послышались три четких удара по металлу капота, после которых, послышались уверенные тяжелые шаги. Она узнала эти шаги. Именно
В молчании он вошел в дом. В молчании достал припасы из рюкзака и разложил на столе. И так же молча удалился во вторую комнату, выполняющую роль спальни. Лишь на секунду замер, глядя на Елену. Ее тощая фигурка, все в той же тюремной робе, выглядела в интерьере этого домика по меньшей мере нелепо. Но женщина на него не смотрела. Все это время она наблюдала за его руками, расставляющими припасы, тихо сидя на сундуке, теперь аккуратно застеленном одеялом. Только в спальне Кирилл позволил себе расслабить плечи, напряженные с того момента, как подъехал к дому. По пути в голове крутились разные мысли и все они сводились к тому, что он идиот, который спрятал женщину в своем личном убежище, нарушил закон, который даже никто никогда не принимал, настолько он очевиден. Да еще и в том самом месте, куда убегал на увольнительные, чтобы сбросить с себя груз кошмара, частью которого стал. Чтобы хоть на несколько дней сделать вид, что он просто мужчина, отдыхающий в лесном домике от городской суеты. В этом месте мир остался прежним, без жуткой версии сексизма, без убийств и порабощения женщин и девочек; без уничтожения тех, кто еще сохранил надежду на спасение человечества и без монстров, которые теперь властвовали на их планете. Мужчина обрушил свое уставшее тело на кровать. Закрыл глаза и не снимая амуницию провалился в сон.
– Ты ответишь? – чуть громче, но все еще полушепотом, произнес Кирилл, глядя в глаза женщине, сидевшей рядом с ним на крыльце. Он проснулся от солнечного луча, бившего в глаза несколько минут назад, и нашел свою гостью на этом старом, скрипучем деревянном крыльце.
– Я просто не хочу жить в таком мире, – наконец, ответила Елена, продолжая смотреть сквозь лес. Ее засаленные темные волосы поблескивали в закатном свете. Выглядела она так же жалко, как и большинство заключенных женщин. Но взгляд, холодный, спокойный, пустой. Совсем не таким, как у других: в нем не было страха, паники… не было надежды.
Он хорошо понимал то, о чем она говорила. Кирилл тоже не желал жить ни в этом мире, ни в том, что был до него. Он и родиться бы в нем не пожелал. Но выбора не было, судьба за него все решила. Потом, когда этот выбор появился, он уже не хотел умирать. Не так, как будто хотел жить. А так, словно уже стерлась граница между жизнью и смертью, и не ясно, что есть что.
– Но ты пришла сюда. – Кирилл продолжал смотреть на ее профиль еще пару мгновений. Ни одна мышца ее лица не дрогнула: оно было почти каменным, замерзшим в равнодушном выражении, как и ее напряженное сгорбленное тело.
– Мне больше некуда было идти. – Произнеся это, Елена вдруг развернулась к нему в пол-оборота и прошептала тихо, обреченно: – Почему ты меня не убил?
Дыхание в груди мужчины замерло. Он и сам задавал себе этот вопрос сотни раз, но так и не нашел ответа. Эта женщина перед ним не была какой-то особенной. Ни выдающейся красоты, ни особой королевской осанки, которой можно восхититься. А в тюремной робе увидеть что-то сексуальное, попросту невозможно. Перебрал все возможные причины своей глупости, от помешательства, до сексуального влечения и влюбленности с первого взгляд, но ни одна из них его не удовлетворила. Единственное, как он мог объяснить свой поступок, так это странное необъяснимое чувство в тот момент, когда держал ее на мушке: будто это не он в нее целился из автомата, а она целилась в него своими пустыми глазами.
Кирилл отвел взгляд, нервно одернул штанину, смахнул с рукава прилипшую травинку и прохрипел:
– Я никогда не убивал тех, кто хотел умереть. Меня этому не учили.
В тишине они просидели еще несколько минут, а может и несколько часов. Время распалось, как и тени деревьев, в увядающих лучах. Уже стемнело, когда Кирилл снова заговорил:
– Ты наверняка нашла припасы в шкафах. Я буду приносить еще. У меня увольнительные каждые семь дней. – Он произносил слова, не глядя на женщину, сидевшую рядом. – Пользуйся всем, что найдешь в доме или сарае. За домом речка, а на есть берегу родник. Там можно помыться. Вода чистая. – Он снова замолчал. Чуть склонив голову на бок, быстро скользнул глазами по тощему плечу Елены, словно боялся, что она его поймает на этом. Даже через ткань было видно, торчащую плечевую кость. – Я буду приезжать и стучать по капоту, как сегодня, чтобы ты знала, что это я, и я один. Если стука не будет, уходи из дома через окно в дальней комнате и прячься в лесу. – Боковым зрением видел, что Елена закивала, быстрыми короткими движениями.
– Секс? – Слово прорезало плавно текущие мысли Кирилла. Он машинально повернул голову к женщине.
– Что? – мужчина решил, что ему послышалось. Брови сошлись к переносице, а глаза прищурились, будто не мог разглядеть что-то вдали.
– Тебе от меня нужен секс? У меня нет других версий. – Все тем же спокойным ровным и мертвым голосом произнесла Елена. Она смотрела уже не в даль, а на землю – туда, где начинались ступени крыльца. Ее голова чуть наклонена вправо, а ладони зажаты между колен, словно они так и остались скованными жгутами.
В мыслях мужчины пронеслась волна ругательств. Он даже не подумал об этом, в голову просто не пришло такое. Но тут же озарило понимание, что ее предположение выглядело вполне логичным. Женщины и до порабощения своих тел получали достаточно боли и насилия от мужчин. Чего же ждать в мире, где их использовали для порождения потомства монстров с далеких звезд.
– Нет, – Кирилл пытался сказать это спокойно. Но все равно услышал рычащие нотки в своем голосе. Если бы дал волю тем чувствам, что им овладели, то эти три буквы, он вероятнее всего бы, проревел. Но не из-за обиды на Елену, что она такое подумала. А из-за презрения к своему виду, к мужчинам, которые заставили женщин считать каждого из них монстрами. Потому что теперь, в этом уродливом мире большинство живых мужчин действительно такими и были.
Глава 6. Ликование
Медленно и методично Они запускали щупальца своего высокоразвитого интеллекта в наш мир. Играли на наших слабостях, нашей силе, желаниях и мотивах. Конечно, зайдя с черного хода, они начали свои игры с самых верхов. С тех людей, кто управлял миром. И это были совсем не те, кого мы таковыми считали.
Ирония и трагедия состояла в том, что те самые теории заговора, которые плавали по волнам всемирной сети и казались большинству абсурдными, более всего отражали истину. Мировое правительство, находящееся в тени, действительно было. А те, кого мы видели по телевизору, которые вещали с трибун, ездили с охранными колоннами, летали на борту номер один, имели в женах первых леди, и жили в белых домах – были не более чем актерами, очень профессионально играющими свои роли. И играли так, что даже сам Станиславский сказал бы: «Верю!».
Это нам было невдомек об истинном устройстве мира. Они все понимали. И первый контакт провели задолго до того, как хотя бы один из нас почувствовал, что что-то не так. Что наш мир катился ко всем чертям, а новый мир – Их мир – начал пускать свежие ростки.
Война, которую Они инициировали, а затем период изоляции самых важных стран на мировой арене, стали очень продуманной интерлюдией к следующему акту пьесы, под названием «закат человечества».
Несколько лет, пока мы привыкали жить в новом мире – мире разорванных экономических связей, холодного противостояния, ожидания третьей мировой войны, – Они вели эксперименты с нашей способностью воспроизводить Их потомство. Конечно, Они уже знали, что наши женщины способны на это. Первые гибриды подрастали. Но теперь пришло время понять объемы «производства» и планировать ресурсы для его полноценного запуска. Подкинуть в умы наших ученых нужные идеи, чтобы те, не подозревая об истинном предназначении своих разработок, преисполненные верой в уникальность своих идей, начали готовить технологическое оснащение для будущих инкубаторов. Обман был таким великим и виртуозным, что истинных задач этих инноваций не знал никто. Ох, уж эта слепота веры в свою непогрешимость, которой, в той или иной мере, страдал каждый из людей. А уж светлые ученые умы подвержены этой заразе более других.