Мы сделаны из звёзд

Дилан Лост

— И меня отец бросил, — сказал Дэнни. — Я тогда еще даже ползать не научился. Многих отцы кинули, да и матери тоже. Но твои предки хоть каким-то боком пытаются втиснуться в твою жизнь. Так что не будь кретином и хватит строить из себя обиженную принцессу.

Это было сказано мне без осуждения или раздражения в голосе. У Дэнни была эта способность в нужных ситуациях выключать режим плэйбоя-ублюдка и говорить по существу.

Бэмби начал рассказывать, как его бабушку замели копы за то, что она устроила прилюдное

соитие с кустом гортензии, когда я снова взялся за теплое пиво и принялся пить, потому что еще более дерьмовой мою жизнь способен сделать только дряной алкоголь.

Тем же вечером я сидел у себя в комнате и пытался сосредоточиться на домашнем задании по экономике, несмотря на то, что порядочно пьяный мозг искажал любую картинку, и конспекты расплывались перед глазами.

Я отчаянно моргал, надеясь привести мозги в порядок, когда дверь в мою комнату приглушенно скрипнула и открылась.

На пороге оказалась Дейзи. Уже в другой одежде, но все в том же красном пальто и с набитым до отказа рюкзаком.

Мы в молчании сверлили друг на друга взглядом с минуту.

Сестра заговорила первая:

— Пошли прогуляемся.

У экономики сегодня явно не было шансов. Я стянул пальто со стула, и мы с Дейзи вышли из дома.

Холодный ноябрь растерзал последнюю листву на деревьях и оставил ее гнить на земле. Все дома погрязли в ауре ожидания Дня благодарения, я почти чувствовал запах жареной индейки и смех счастливых семей у зажженного камина. Хотелось блевать, и это даже не от дерьмового гаражного пива Бэмби (хотя, может быть, и от него тоже).

Мы с Дейзи добрели до парка Святого Людвига и уселись на ближайшую лавочку, не занятую лижущей друг друга в порыве страсти парочкой.

— Вон то созвездие похоже на кусок дерьма, — сказал я, ткнув пальцем в небо.

— Там даже нет звезд, Кайл.

— Оу.

— Ты пьяный? — догадалась сестра.

— В меру.

— Значит, очень?

Я кивнул.

Дейзи потянулась к моему лицу, чтобы стянуть очки с глаз, но я увернулся.

— Око за око, Кайл. Ты видел мои шрамы, теперь покажи свои. — сказала она и быстрым движением все-таки стащила очки.

Я знал, что был похож на недельный окоченевший труп. Но она не издала этот удивленный звук, который вырывается у всех, кто видит мои воспаленные глаза, расширенные зрачки, отяжелевшие веки и мертвецки-серую радужку вокруг зрачка.

— Ты такой лицемер, — беззлобно заявила сестра. — Тычешь мне в лицо моими проблемами, а свои прячешь под очками?

— Ты меня раскусила. — кивнул я. — Что дальше? Возьмемся за руки и канем в небытие?

Вздохнув, Дейзи откинулась на спинку скамейки.

— Если бы мы с тобой висели на краю обрыва,

и родители могли спасти только одного, кого бы они выбрали? — спросила она.

— Избавились бы от обоих и потребовали моральную компенсацию.

— Динь-динь-динь! — просигналила сестра, подтверждая мой верный ответ. — Я бы их не осуждала, а ты?

— Только если бы запросили слишком маленькую неустойку, — я вытащил сигарету и закурил.

Хоть меня и немного мутило, без очков было не так уж и ужасно. Мир затуманился, все вокруг качалось, зато не было шума, болезненных вспышек-воспоминаний и дыры, съедающей меня изнутри. Все по волшебству отключилось.

— Все кажется легче, правда? — Дейзи не улыбалась мне, а дырявила взглядом облепленную голубями лавочку напротив нас. — Напиваться до беспамятства гораздо проще, чем осознавать суровую реальность. Я тебя понимаю.

Дейзи рассмеялась, увидев мое настороженное выражение лица.

— Не переживай, не так уж мы и похожи. Тебе еще напиваться и напиваться до моего состояния. Но я была там же, где и ты сейчас. Тоже не понимала ни себя, ни остальных. И решила сбежать. И ты тоже бежишь. И так быстро приближаешься к самому краю пропасти, что скоро соскользнешь в нее, Кайл. — вздохнула она. — Посмотри на меня. Я убежала уже так далеко, но так ничего и не нашла. И в итоге совсем потерялась. И я ищу дорогу обратно, пытаюсь проникнуть в тот покинутый мир, от которого ты бежишь. Но это как вагон в метро — я встала, и мое место уже занял кто-то другой. Остается только выйти и ждать следующего поезда.

— И сколько судебных заседаний нужно пройти, чтобы прийти к такому выводу? — на всякий случай спросил я.

— Тебе, надеюсь, нисколько. — все-таки улыбнулась сестра. — Не знаю, за чем именно я гналась, но я этого нигде так и не нашла. Может, хоть разок стоит остановиться и оглянуться назад. Вдруг это нечто у меня прямо за спиной.

Я зажмурился и сосредоточился, чтобы посмотреть на сестру такой, какой она себя действительно чувствует. Когда я открыл глаза, Дейзи вдруг стала промокшей и дрожавшей, ее замерзшее, трясущееся тело тянулось к источнику тепла. Макияж сестры потек, ресницы слиплись от слез, которые она неизменно прятала за автоматическими улыбками, между ребер билось ее еще почти целое набухшее сердце, и я увидел, как она с трепетом берегла и сражалась за каждый его стук. В вечном круговороте, куда ее затянула жизнь, моя сестра искала пристань, где сможет обрести спокойствие, просохнуть и согреться.

Я снова закрыл глаза, встряхнул головой, прогоняя наваждение, и снова увидел просто улыбающуюся мне сестру, в чьих глазах блестел озорной огонек.

— Я жалкое зрелище, да? — догадалась она.

— Могло быть и хуже, — пожал плечами я.

Язвительная ухмылка Дейзи превратилась в грустную улыбку. Сестра засунула руки в карманы и уставилась на носки своих кожаных ботинок.

Я смягчился, выбросил окурок сигареты и примостил голову сестры у себя на плече, поцеловав мимоходом в рыжую макушку.