Мы слишком много работаем

Никольская Наталья

– Господи, мне же нужно срочно домой, – проговорила я, выходя из нее. – Вдруг там Ольга названивает, а меня нет?

– Поедем вместе, – предложил Парамонов. – Я отменю на сегодня все дела. Если звонка не будет, оставим кого-нибудь в твоей квартире, а сами снова съездим к этому другу. Если там никого не будет, поднимаем мою охрану.

– А милицию? – спросила я.

– Да что милиция! – поморщился Парамонов. – Не хочу я к ним обращаться, знаю слишком хорошо!

– Ну, это ты зря, – несколько обиженно возразила я.

– У

меня, между прочим, бывший муж работает старшим следователем, и ничего плохого о нем я сказать не могу!

– Однако же ты с ним развелась, – заметил Парамонов.

– Я имею в виду, ничего плохого как о сотруднике правоохранительных органов, – сухо ответила я. – А личные дела – наше дело!

– Извини, – мягко проговорил он, погладив меня по руке. – Я не хотел тебя обидеть.

Когда мы приехали ко мне, поймав такси, телефон молчал. Мы подождали несколько минут, за которые я, не находя себе места, слонялась по квартире туда-сюда, потом Парамонов сказал:

– Вот что, ты можешь попросить кого-то из соседей посидеть у тебя, пока мы отсутствуем?

– Могу, – кивнула я, вспомнив о соседке Наташке с пятого этажа. Она была кем-то даже вроде подружки.

– Зови ее. Пусть сидит здесь и ждет звонка от Ольги. Если таковой будет, пусть немедленно перезвонит мне на сотовый!

Я быстренько сбегала на пятый этаж, вытащила Наташку из квартиры и, толком не объясняя ей, в чем дело, изложила лишь четкие инструкции.

– Все поняла?

– Ничего не поняла, что у вас случилось, но что мне нужно делать, усекла.

– Вот и самое главное, – успокоилась я.

– Вот номер моего сотового, – протянул Парамонов Наташке листок.

– Удачи! – крикнула она нам вслед.

Удачи… Удача нам бы сейчас здорово пригодилась. Но она, капризуля эдакая, словно нарочно повернулась ко мне своим самым неприглядным местом. Когда мы приехали к Дрюне, там никого не было. Калитка по-прежнему была похожа на вертушку.

Я растерянно посмотрела на Валерия и вдруг, не выдержав, расплакалась…

Глава пятая Ольга

Мы с Иркой быстро собрали свои вещи и, как и советовала Полина, вышли через черный ход, благо, что он наличествовал в нашем доме.

Все время оглядываясь, наблюдая, нет ли слежки, я очень нервничала и то и дело поправляла сползающие очки. Ирка шла молча, и хоть за это ей большое спасибо.

Дойдя до трамвайной остановки, мы поехали к Дрюне. Я, конечно, долго не могла вспомнить, в каком из проулков живет Мурашов, хотя бывала у него сотни раз, и нам пришлось немало поплутать по этим трущобам.

Наконец, увидев знакомую зеленую крышу, я радостно схватила Ирку за руку:

– Вот здесь!

– Слава богу! – пробормотала она, устало переводя дух и поправляя свой баул.

Первым, кто откликнулся на мой условный звонок, был Джерри. Он кинулся к калитке и завертелся вокруг нее.

– Джерри, Джеринька, это же я, Оля, – ласково проговорила я, всегда любившая собак.

Вскоре послышался стук двери, и во двор в тапочках на босу ногу и старых трико вышел сам хозяин. Увидев нас с Иркой, он несколько удивился, но явно обрадовался.

– Привет, Лелька, – отпирая калитку, проговорил он и тут же подал руку Ирке:

– Андрей.

– Ирина, – представилась та.

Я видела, что она просто с ног валится от усталости. Видимо, сказались стрессовая ситуация, а затем еще блуждание по темным переулкам с баулом в руках.

– Джерри, фу, – прикрикнул Дрюня на разошедшуюся собаку и провел нас через двор.

Мы прошли в дом. Там никого не было – ни Дрюниной жены, ни дочери.

– А где Елена? – спросила я.

– В деревне у себя, – ответил Мурашов.

– Опять, что ли, поругались?

– Когда это мы ругались? – поразился Мурашов так искренне, хотя сколько раз Елена бросала своего непутевого благоверного и «навсегда» уезжала к родителям, было не сосчитать.

И Дрюня всегда с гордостью сообщал, что сам наконец-то решил разорвать «исчерпавшие себя отношения». Однако, отдохнув недельку-другую и очнувшись от пьянства, он вдруг неизменно обнаруживал отсутствие денег.

Тогда, почесав несколько дней беспутную голову, он занимал у матери деньги, заправлял машину и ехал в деревню за женой. Что он ей там втирал – не знаю, но Елена, видимо, все-таки любила своего мужа, поскольку всегда возвращалась.

Она тут же устраивалась на работу на прежнее место, которое администрация, бывшая в курсе взаимоотношений в семье Мурашовых, на всякий случай оставляла за ней, после чего Дрюня успокаивался.

А вот Елена, через месяцок придя в себя, вдруг начинала смотреть на ситуацию другими глазами. И на ее резонный вопрос «А зачем ты, собственно, меня сюда привез? Кормить тебя, паразита?» неизменно отвечал, хлопая честными глазами:

– Так я ж тебя люблю!

Сам при этом на работу он и не думал устраиваться, поскольку ни одно из вакантных мест его не устраивало. Я считала, что в природе вообще не существует должности, которая могла бы устроить этого тунеядца. Ну, разве что ему предложили бы стать Президентом России. Но тогда, боюсь, таковое государство просто перестало бы существовать.

– Она за мясом поехала! – сообщил Дрюня. – мужа же родного надо кормить!

– Разумеется, – усмехнулась я. – А ты чего это в такой мороз полуголый расхаживаешь?

– Я закаленный! – гордо заявил Дрюня, болеющий ангиной по четыре раза за год.

– Правда? – поверила наивная Ирка.

– Да! – как можно убедительнее уверил ее Дрюня. – Да я… Я спортом занимаюсь, в проруби купаюсь…

Ирка хлопала глазами, а я, чтобы не слушать этот бред, ушла в комнату, оставив их в кухне.