Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник
Шрифт:
«Тут же и «зарядка» была – артефакт, порождаемый «энерго». Пропала. А «сердце» осталось. Ого. «Сердце»! Которое от многих болезней лечит и стоит на черном рынке червонец штук. Стоп. А как «зарядка» могла исчезнуть, если ее родила «энерго», которая затем пропала? И во что превращалась «энерго»? Шар лиловый. Отчего вдруг? Опс. «Энерго» с чем-то спаялась. С «зарядкой»? Не-а. С чем еще? А-а, с рюкзаками. Я, идиот, выкинул их в «энерго». Чью снарягу? Ага. Остался только рюкзак Корсара. Значит, мой и Зональщика сожрала «энерго». Слопала и подавилась, сука! Гы-ы. О-о. Е-мое».
Бродяга присел, тупо уставившись под лестницу. Скелет,
Сталкер снова задумался, потирая грязной рукой лоб.
«В моем рюкзаке, в контейнере, лежали наспех собранные по пути артефакты «филейка» и «жемчужина», а также две «слезы». А вот что было в поясном контейнере проводника, стоило только гадать! Зональщик тщательнее отбирал и коллекционировал эти бесценные порождения Зоны, и они, получается, тоже были в рюкзаке, брошенном в «энерго». Плюс пропавшая «зарядка». Ого! Спайка из кучи артефактов получилась нехилая. Вырубила, уничтожила «энерго». Круто! Так. Что сейчас? Бункер. Кодовый замок. Код где взять? Корсар говорил, что… Опс. У Корсара код к бункеру. Точно. И значит, там выход».
Сталкер вскочил, метнулся наверх, схватил рюкзак командира. Разворошил. «Так… патроны, обоймы к АК-107, пистолету, две гранаты без запалов… ага, вот запалы отдельно. Поясной контейнер. Так. Что там? «Искра», «слеза», «жвачка» и «магнит». Три ячейки пустые. Берем. «Сердце» ждет. Так, носки, сканер… это все уже видел, роясь в поисках пищи. Ага. Вот. КПК». Бродяга сел и прислушался. Никого. Начал щелкать и переключать кнопки личного портативного планшетника командира. Тот не работал на навигацию и связь, зато показывал календарь, время, контакты и старые сообщения, записи, сделанные еще до прихода на АЭС. Тыкая в кнопки и набирая пароль в виде цифр дня рождения Зоны, сталкер чему-то улыбался. Желтые зубы на черном от копоти лице, белки глаз в красных прожилках и кончик лилового языка, торчащий от усердия, как у первоклашки, выводящего буквы в прописи, – сейчас он был похож на негра, увлеченного поеданием банана.
26 04 1986. Набрав цифры и «ввод», Бродяга подпрыгнул от счастья. КПК показал на экране ряд символов и букв. Код к бункеру. Запоминать было бесполезно, сталкер отправил устройство в режим ожидания и начал быстро утрамбовывать вещи в рюкзаке. Закинул его за плечи, подтянулся, последний раз прислушался к пустоте и поскакал вниз. Проверив наличие заряженного пистолета за поясом, спрятав «сердце» в контейнер и в рюкзак, поправив «отбойник» на спине, Бродяга подсветил экраном КПК замок и ввел код. Enter. Шумно щелкнула дверь, и стравили давление пневмоприводы. Сталкер отворил ее шире и вошел, поводя «вальтером». Никого.
Помещение бункера с небольшим коридором для санобработки занимало площадь около двухсот квадратов. Видимо, это была пристройка полигона К-II к 4-му энергоблоку со всеми секретными лабораториями – мыслимыми и неофициальными. Но пристройка капитальная, добротная – со свинцовыми стенами и бетоном специального состава, с вакуумированной прослойкой стальной арматуры, системой дегазации и дезактивации, режимной автоматической обработкой и контуром подавления радиоактивности, изоляции от любого силового воздействия извне.
И надо бы отдать должное инженерам и технологам Советского Союза за вполне рабочее состояние бункера, несмотря на годы консервации и аварию соседнего здания.
Вентиляция с устройствами обратных клапанов работала бесперебойно, как и система энергообеспечения лаборатории, поэтому в бункере было светло и не душно. Не сказать чтобы свежо, но слегка плотноватый воздух не отдавал затхлостью и углекислым газом.
«Если бы сюда хавчика и воды – тут и жить можно!» – подумал вдруг сталкер, обходя стеллажи, приборы, энерговагоны, серверный шкаф, железную мебель вдоль стен и огромное диковинное оборудование в центре бункера. Футуристическое сооружение, явно станина-закрепитель для чего-то большого, возвышалось из пола метра на два и имело круглую форму, похожую на основание-платформу электрочайника, только гигантских размеров. В середине – ячейка с уходящими вглубь проводами и кабелями, рядом обмотки возбуждения генераторов из цветмета, резисторы, транзисторы, катушки. И все это колоссальных размеров. Само основание, выполненное то ли из титана, то ли из вольфрама, как коробка от танка без башни, угрюмо высилось в зале, перечеркнутом по полу рельсами. Они заржавели и тепрь коричневыми линиями уходили в дальний конец помещения, скрываясь под массивными воротами.
Бродяга обошел новые владения, понял, что на станке не хватает допоборудования, затем, почесав щетину, стал шарить по столам и шкафам, игнорируя многочисленные документы, журналы и компьютеры величиной с фрязинские телевизоры «Электроника-115». В углу стоял «Рекорд», который ученые просматривали на досуге, открытый контейнер с газетами за 1985–1986 годы, журналами «Техника молодежи» и «Советский атом». Кругом на стенах плакаты с агитацией и прославлением КПСС и СССР.
Еды Бродяга не нашел никакой, только горсть каменных ирисок «Тузик» в ящике да твердый, как деревяшка, надкусанный тульский пряник. Питьевая вода оказалась во фляге, а ржавая в кране раковины, чему сталкер очень удивился. Ну и обрадовался, конечно.
Закрыв дверь и на время забросив обследование лаборатории, он принялся наполнять две походные фляжки и пятилитровую канистру, найденную здесь. Затем быстро разделся догола, включив и пропустив воду из крана, помылся, поливаясь из мерной колбы с соседнего стола. Прошлепал босыми ногами, достал из стола зеркальце, принадлежавшее, видимо, сотруднице-лаборантке, и с помощью ножа кое-как побрился. Надел чистую футболку из рюкзака и новые носки, остальное пришлось напялить прежнее.
В шкафу висели несколько костюмов от радиации, скафандры и противогазы, но у Бродяги и свой РЗК был неплохой. Такими отряд снабдили перед выступлением, и отзывы о них по Зоне ходили добрые. «РЗК-2М» гасил до 80 % бета-и гамма-излучения и держал температуру до 1500 градусов Цельсия. Тысяч на пять тянул. В баксах.
Посасывая ириску, сталкер осмотрел себя и остался доволен. Насобирав кучу всякого хлама и утвари, оставив записку о том, что он такой-то здесь был тогда-то, и еще раз взвесив все в уме, Бродяга бросил последний взгляд на лабораторию, оборудование и подошел к воротам. Откинув крышку пульта управления, он с радостью обнаружил всего две кнопки. Нажал зеленую. В недрах ворот лязгнуло, зашипело, дернулось. Затем пневмодвери со скрежетом стали отъезжать в сторону. Бродяга замкнул сферу РЗК, вдохнул и шагнул наружу.