Мы видели звезды лишь на старых фотографиях

AliyaZ

Сегодня у нас с Биллом был совместный групповой урок сольфеджио, и я решила, что это лучшее место и время, чтобы попросить прощения. Не сбежит же он с урока, только чтобы не видеть мою провинившуюся физиономию? Или сбежит?..

Ненавижу себя в такие моменты. И почему в школе не учат выходить из таких нелепых ситуаций? Наверное, в таком случае жить было бы намного проще. Обыденное «прости меня»? Или жалостливое «прости меня, пожалуйста»? Детский сад какой-то.

В конце концов, я решила просто импровизировать и отвлечь внимание парня на снимки,

которые, на мой вкус, получились просто великолепными, и я очень хотела поделиться ими с Биллом...

Чувствуя, как от волнения сердце бьется всё сильнее с каждой секундой, я переступила порог здания музыкальной школы.

Быстро расправившись с курткой в гардеробе, я уверенными шагами направилась в класс.

В большой лекционной аудитории, как всегда, уже собралась куча народу. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, я начала искать глазами растрепанную голову. Неужели он не пришел...

Но я ошиблась. Билл сидел, сверкая чёрно-белой полосатой толстовкой, совсем один на заднем ряду и, подперев руками подбородок, изучал пейзаж за окном.

Выбросив всё самое бредовое из головы, я двинулась в его сторону и шумно плюхнулась на стул рядом с ним.

— Привет! — как можно более жизнерадостно воскликнула я, хоть внутри меня и бушевала буря из волнения и неуверенности в дальнейших действиях.

Билл остался неподвижным.

Я начала растерянно озираться по сторонам. В класс уже зашла, держа в руках стопку с учебными изданиями, мисс Хэтчинсон — директор музыкальной школы и по совместительству преподаватель сольфеджио. Народ притих.

— Билл! — я осторожно потрепала парня по плечу.

Парень подпрыгнул от неожиданности и развернулся в мою сторону, вытаскивая из ушей причину своего безразличия к окружающему миру — наушники.

— А... Привет, — его взгляд потускнел, едва он меня завидел. Я на секунду замерла, но тут же подхватила дальнейший диалог.

— Вылезай из танка, урок начался, — я шутливо толкнула Билла в бок и развернулась к своей сумке, вытаскивая из неё нужные тетради и, бесшумно, одними губами осыпая себя всеми бранными словами. Вместе с тетрадями мне попалась папка с фотографиями, которые были заботливо упакованы с самого утра, и я поспешила вытащить её и с гордостью положить на стол.

— Вот, — я торжественно указала руками на детище своей недельной работы.

— Что это? — безразлично спросил Билл, даже не глядя в сторону папки. В отличие от меня, он уже что-то записывал под диктовку мисс Хэтчинсон.

— Это ты! То есть, твои фотографии, — не дожидаясь дальнейших действий парня, я сама начала вытаскивать из папки небольшую стопку снимков. — Я распечатала их для тебя. Выбирай, какие тебе больше по душе, — подвинув фотографии в сторону мальчишки, я заглянула в его лицо, пытаясь понять его эмоции.

Тяжело вздохнув, черноволосый, наконец, взял снимки в руки и начал вяло и быстро рассматривать каждый.

— Хорошие, — пожав плечами, наконец, выдвинул он свой вердикт.

— Тебе что, не нравится? — тихо спросила я.

— Нет, они прекрасные.

Ты очень талантливая, правда. Дело не в этом, — парень впервые за всё время заглянул прямо мне в глаза, и я вся похолодела. — Думаю, ты сама всё прекрасно знаешь, — с этими словами он сам сложил фотографии в папку и отодвинул обратно в мою сторону.

— Знаю, знаю... О, Господи, мне так стыдно, — я зарыла пальцы в свои волосы. — Прости меня, Билл, правда. Мне так стыдно за эту дурацкую ситуацию в столовой, я просто очень растерялась, на меня всегда так влияет большое скопление людей, — чушь, которую я несла в этот ответственный момент, я даже не могла себе представить, пока продумывала все пути извинения.

– Я просто... Дура, — а вот это уже было больше похоже на истину. — И прости моего парня и его идиотское поведение по отношению к тебе. За всю эту травлю... Стив хороший человек. Просто он немного не понимает как вести себя, когда видит кого-то, кто не похож на других... В смысле... Короче, дело вовсе не в тебе. Прости меня! Это больше не повторится, — наконец, выпалила я и спряталась в своих ладонях, скрывая покрасневшее от стыда лицо.

Помолчав пару секунд, Билл наконец-то обратился ко мне:

— Он твой парень? — тихо спросил он. Странно, что это — единственное, что интересовало мальчишку после всей моей, полной нелепости, тирады.

— Стив? Ну... Да, — я ответила на вопрос на автомате, но тут же задумалась об истинности своего высказывания, вспомнив нашу последнюю со Стивом ссору.

Билл пару секунд постучал ручкой по тетради, но тут же резко развернулся в мою сторону.

— Проехали. Забей, — его улыбка, казалось, озарила всю аудиторию.

Я неуверенно вынырнула из своих ладоней и с опаской глянула в его сторону.

— Правда? — тихо пискнула я.

— Правда, правда, — тихонько рассмеялся парень.

— Значит, мир? — по-детски смотря на Билла исподлобья, я протянула ему свой мизинец. Всё так же улыбаясь, парень протянул в ответ свой палец и сцепил его с моим.

Мне захотелось заобнимать мальчишку и не отпускать его ещё долго, но все мои порывы сбил строгий голос мисс Хэтчинсон.

— Задние ряды, вы чем там занимаетесь? — женщина недоумевающе смотрела на нас с Биллом из-под своих очков. — Виктория, может, вы сами расскажете нам про доминантсептаккорд и его обращения? Встаньте и поведайте нам всё, что вы знаете.

— Да, конечно, — бесстрашно ответила я. Уверенно расправив плечи, я встала из-за стола и, глянув на Билла, который приободряюще показывал мне два больших пальца и улыбался, я начала свой ответ. Успешно рассказав всё, что выучила ещё летом, я села на место.

— Попрошу вас больше не отвлекаться и не тревожить соседа, — недовольно проговорила мисс Хэтчинсон, кивая в сторону Билла — своего любимого ученика.

Остаток урока мы провели тихо болтая о всякой ерунде под недовольные взгляды преподавательницы. Когда время, наконец, подошло к концу урока, и все ученики засобирались по домам, Билл обратился ко мне: