Мы видели звезды лишь на старых фотографиях
Шрифт:
— Расскажи мне о них побольше? — закрыв крышку инструмента, я встал на ноги, делая шаг к Виктории. – Мои родственники остались в Германии, и мне тоже ужасно их не хватает...
— Я могу показать, — она пожала плечами. — Старый фотоальбом — одна из тех немногих вещей, что остались у меня от бабушки с дедушкой... Тебе правда это интересно? — закусив нижнюю губу, девушка нервно потёрла ладони.
— Конечно. Хочу знать всё о твоей семье! — улыбнулся я. Мне не хотелось, чтобы Виктория грустила. Никогда. Ради этого я готов на всё, что уж говорить о такой мелочи, как
— Чёрт, голова кружится, — прислонившись спиной к стене, Виктория закрыла глаза и сжала виски пальцами. Быстро среагировав, я подхватил девушку под руку и повел в её комнату.
— Вместо того, чтобы отдыхать, устраиваешь тут приёмы гостей, — беззлобно прошипел я, когда мы оказались в уже знакомом мне помещении, и усадил Викторию, подложив ей под спину подушку. — Удобно?
— Да, вполне... — пробормотала она и тяжело вздохнула. — Я правда думала, что мне уже легче. Ты только не уходи. Пожалуйста, — в её глазах читалась просьба, в которой я был не в силах отказать.
— Не уйду. С удовольствием заразился бы от тебя и не ходил в школу ещё дней... сто, — негромко рассмеялся я. — Так где альбом с фотографиями?
Виктория лишь протянула руку наверх, указывая на полки, закреплённые прямо над её кроватью. Среди кипы тетрадей и книг в глаза бросался тёмный, потрёпанный временем кожаный переплёт.
— Чёрный? — подняв бровь, спросил я.
Виктория только безмолвно кивнула.
Чуть привстав на цыпочках, я протянул руку, чтобы достать этот ценный для девушки предмет и почти уже было прикоснулся к его кожаной поверхности, как вдруг Виктория совершенно неожиданно подалась корпусом тела вперёд, с интересом склонив голову чуть влево.
— Ты не говорил, что у тебя есть татуировка, — сказала она, слегка нахмурившись. Я почувствовал себя ужасно неловко, когда дыхание Виктории обожгло оголившуюся часть моей поясницы. — Давно набил?
Ощущая, что краснею не только лицом, но и всем телом тоже, я, так и не достав с полки альбом, резко одёрнул край задравшейся футболки, тем самым скрывая звезду, набитую ещё пару лет назад.
— Да это так, ерунда. Я уже пожалел, что набил, — переминаясь с ноги на ногу и боясь даже заглянуть в глаза Виктории, смотрящей на меня снизу вверх, я продолжал неуклюже поправлять сбившуюся одежду.
— Прекрати мямлить и покажи мне её нормально. Обожаю татуировки, сама бы набила, но боюсь, что останусь без крыши над головой, если родители узнают, — хмыкнула подруга, кривовато усмехнувшись. — Ну, дай же посмотреть! — требовательно продолжила девушка, снова нахмурив брови. И куда же делось её головокружение?..
Всё ещё не зная как себя повести, я с надеждой осматривал комнату, стены, окно, словно надеясь быстро найти что-то, что отвлечёт девушку от желания созерцать мой и без того ужасно напряжённый низ живота. Но отвлекающий манёвр потерпел поражение, не успев прийти в действие: воспользовавшись моей растерянностью, Виктория уже сама приподняла краешек моей футболки, а затем с интересом и улыбкой оглядывала участок кожи, украшенный чернильным рисунком.
— Какая красивая! — искренне воскликнула
— Можно... — сдался я, обессилено раскидывая руки в стороны.
Всё так же с опаской поглядывая снизу вверх, словно ожидая от меня чего-то неожиданного, Виктория осторожно протянула тонкий пальчик и почти невесомо и очень медленно огладила каждый лучик небольшой звезды.
Тяжесть внизу живота начинала сводить меня с ума. Казалось, вся кровь, что есть во мне, необратимо быстро стремится в область ширинки. Ещё секунда, и особенности мужского организма сдадут меня с потрохами, а я буду выглядеть полным идиотом. Нелепым подростком, который спешит после школы домой, чтобы выдавить прыщи и разрядиться, оставляя на повторе сцены из фильмов для взрослых.
Собрав всю волю в кулак, я сделал шаг назад и, наигранно округлив глаза, уставился на часы в форме сердца, стоящие на прикроватной тумбочке Виктории.
— Не может быть, совсем забыл, — торопливо пробормотал я, пряча от девушки свой взгляд. — Через двадцать минут мне нужно быть дома. Отчим обещал свозить нас с Томом на прослушивание к его друзьям-музыкантам. Я не могу это пропустить, — со страхом заглядывая в лицо Виктории, рука которой так и осталась висеть в воздухе, я скрестил руки на груди. — Извини, мне нужно бежать.
— Мы так и не посмотрели альбом... — грустно проговорила подруга, обнимая свои колени.
— Я обязательно что-нибудь придумаю и зайду к тебе на неделе. Обещаю, — торопливо двигаясь в сторону двери боком, тараторил я. Возбуждение так и не хотело меня покидать... — Прости.
— Ничего, я буду ждать, — еле заметно улыбнулась Виктория. — Можно, я не буду провожать тебя? Голова ещё кружится...
— Конечно, конечно, — торопливо произнес я, уже схватившись за ручку двери. — Выздоравливай, пожалуйста.
— Непременно, — прикрыв глаза, девушка медленно опустилась на бок в положение лёжа.
Покинув комнату подруги, я пулей спустился по лестнице, так же быстро накинул куртку, зашнуровал ботинки и буквально выбежал на улицу.
Тяжело дыша и втаптывая снег ботинками, я злился на весь мир, а особенно на себя. Что это было-то вообще? Виктория хотела рассказать мне о своей семье, показать дорогие её сердцу фотографии, а я... А что я? Мой организм решил всё за меня, поставив меня в самое неловкое положение, которое можно только представить! Надеюсь, Виктория ничего не заметила и не заподозрила.
Нужно будет ещё раз извиниться...
Проклиная свой «нижний этаж» и вдыхая свежий, морозный декабрьский воздух как можно глубже, чтобы успокоиться, я направлялся домой.
— Где был? — поинтересовался Том, ожесточённо щёлкая компьютерной мышкой. Кажется, урокам мой брат сегодня предпочёл компьютерную игру.
— У Виктории, — сухо ответил я, падая на свою кровать прямо в одежде и тут же зарываясь лицом в подушку. Если бы сейчас мне предложили спрыгнуть со скалы, я бы лучше предпочёл это, нежели разговор с Томом.