Мы видели звезды лишь на старых фотографиях
Шрифт:
— Никогда бы не подумала, что выпускной окажется настолько грустным событием, — прижимаясь ко мне всем телом, сказала Виктория, тем самым вытаскивая меня из мыслей, в которые я погрузился, дабы принять важное решение.
— Я никогда даже как-то и не задумывался о выпускном вечере, — проговорил я, поднимая голову к потолку, усеянному разноцветными огнями. — Мне было настолько плевать на это... Но всё изменилось. Изменилось тогда, когда в моей жизни появилась ты.
Виктория медленно убрала свою руку с моего плеча и высвободилась из объятий, отойдя на пару шагов
— Ты замёрзла? — обеспокоенно спросил я, прибывая в готовности снять с себя пиджак и набросить на плечи Виктории.
— Нет, я в порядке... — пробормотала она, опуская взгляд и обнимая себя руками.
Я должен стать решительнее. Я должен сказать ей. И я сделаю это прямо сейчас. Но это станет последним, что я предприму по отношению к этой девушке. Последним и решающим.
— Виктория, — я замялся, подойдя к Виктории непозволительно близко, и положил свои ладони на её нежные, словно шёлк, плечи. — Я знаю, что между нами было много как хорошего, так и плохого, но я готов всё повторить, только бы быть рядом с тобой. И я...
Виктория покачала головой, и её глаза начали наполняться слезами. Она резко прильнула ко мне, а затем спрятала своё лицо у меня на груди. Я нахмурился и что есть силы прижал девушку к себе. Шумно втягивая в себя её запах, я закрыл глаза. Меня переполняла любовь к Виктории не смотря ни на что. Я больше не мог молчать. Не мог и не хотел.
С трудом отрывая Вики от себя, я вновь обхватил её плечи и посмотрел в глаза, чуть наклонившись к ней. Внутри меня творилось настоящее безумие и, казалось, если я сейчас не откроюсь девушке, которая вызывает во мне целый спектр невероятных чувств, то просто не вынесу этого.
— Виктория, — у меня резко появилось ощущение, что мне не хватает воздуха, и помещение давит на меня со всех сторон, но я сосредоточил свой взгляд на девушке, чьи плечи сейчас обжигал своими горячими, как кипяток ладонями. — Виктория, — повторил я громче и отчётливее. — Я давно хотел сказать тебе, но не мог решиться... Сейчас самое подходящее время, и ты должна знать, что я люблю тебя.
Она удивлённо моргнула, словно это было для неё неожиданной новостью, и из её глаз выкатилась небольшая слезинка.
— Не надо, Билл...
— Я так сильно люблю тебя, Виктория, — сведя брови к переносице и тяжело дыша, твердил я, не разжимая своих пальцев, обхватывающих нежные плечи. — В моих мыслях только ты, и я ничего не могу с собой поделать... Мои чувства сильнее всего: здравого смысла, логики и прочей ерунды, которая многим мешает принимать ответственные решения. Поверь, я хочу только одного: сделать тебя самой счастливой на свете... И я смогу. Обещаю, что смогу...
— Умоляю, остановись... — прошептала Виктория, вцепившись пальцами в плотную ткань моего пиджака. — Не говори мне всего этого...
— Но почему? — непонимающе произнёс я, метаясь своим взглядом по её идеальному лицу.
— Ничего не выйдет... — медленно качая головой, выдавила она, и новые слезинки, на свету переливающиеся словно бриллианты, покрыли покрасневшие щёки.
Я судорожно
— Не делай этого, Виктория... — прошептал я, умоляюще глядя в её глаза. — Не говори так...
— Билл, — девушка тихо всхлипнула, поведя плечами, и посмотрела своими заплаканными глазами в мои. — Не заставляй меня...
— Ты выбираешь его? — с невообразимой болью в голосе, спросил я.
— Нет, — твёрдо ответила Виктория. — Я просто не могу выбрать тебя.
Кажется, ещё секунда, и я рухну на пол. Я буду лежать с закрытыми глазами и позволять всем весёлым выпускникам топтаться по мне, не оставляя живого места. И мне будет плевать, потому что самое страшное, что может случиться, и так уже происходит со мной прямо сейчас.
— Но ведь ты не любишь его... — словно упрашивая Викторию понять меня и говорить мне только правду, сказал я.
— У нас с тобой всё равно ничего бы не получилось, — уже громче произнесла девушка, мёртвой хваткой вцепившись в моё предплечье. — Билл, понимаешь, мы... мы с тобой... словно с разных планет.
Это стало последней каплей. Тогда, когда я решил в последний раз предпринять попытку быть с Викторией, отдать ей всего себя без остатка, она отвергла меня. Она сказала, что мы с разных планет. О, как же это, должно быть, правильно! Я и она не подходим друг другу! Ведь королева бала должна быть рядом с королём, а не жалким шутом вроде меня.
Слёзы текли по щекам Виктории, и она не пыталась утереть их. Она плакала, плакала так, как плачут отвергнутые, а не отвергнувшие. Я искренне не понимал её. Не понимал, чего она вообще хочет от этой жизни. И, боюсь, пытаться понять уже поздно.
— Прости меня, — притягивая меня к себе, прошептала Виктория. — Прости, Билл. Я не хотела делать тебе больно... Я не хотела...
Я опустил голову, не в силах смотреть на девушку. Боль, которая сковала моё тело, была настолько невыносимой, что я хотел закричать. Хотел закричать громко, душераздирающе, так, чтобы побились все стёкла вокруг, чтобы закончилась эта музыка и навсегда стихли голоса всех этих людей, которые, вероятно, никогда не ощущали такой боли. Я хотел раствориться в пространстве. Больше никогда не существовать. Не появляться на свет и не быть таким ничтожеством.
Отцепив обе руки Виктории от своего пиджака, я ненадолго сжал их, запоминая мягкость и хрупкость, которые безумно любил. Отпустив упавшие в бессилии руки девушки, я попятился назад, в последний раз глядя в глаза, которые собирался забыть навсегда. Прочитав в них очередное «Прости», я мучительно медленно развернулся в сторону выхода из этого проклятого зала, вовсе не желая целовать Викторию на прощание.
Меня никто не остановил. Никто не бросился в мои объятия, чтобы я смог забыть всё, что услышал несколько мгновений назад, никто не желал унять мою боль. Я усмехнулся, втягивая в себя влагу, образовавшуюся в неприятно защипавшем носу, и покачал головой. Даже не верится, что всё вот так закончилось. Закончилось, не успев даже начаться.