Мы видели звезды лишь на старых фотографиях

AliyaZ

— А когда ты куришь? Когда выпьешь? Или когда плохое настроение? Или, может, после секса? — продолжал любопытствовать я.

— Нет, Билл. Только тогда, когда ты доводишь меня до белого каления. Поджигай уже!

Послушно взяв сигарету в зубы, я щёлкнул зажигалкой и, когда огонь обхватил самый кончик табачного изделия, немного втянул в себя дым.

— Ты даже не затягиваешься! Салага… — беззлобно бросил Том, потрепав меня по волосам. — Как тебе в голову-то такое вообще пришло?

— Не знаю... — морщась от дыма,

попадающего мне прямо в глаза, сказал я. — Подумал, может это меня как-то утешит...

— Ты до сих пор переживаешь? — участливо спросил брат, взглянув на меня.

— Смотря о чем ты, — протянул я.

— О... Виктории, — отозвался мой близнец, и по его лицу было видно, что это имя он произнёс с большой неохотой.

— Не знаю, — сухо проговорил я, снова выпуская дым. — Иногда я думаю о том, что больше никогда не захочу никого любить. Это слишком... Чёрт, я даже не могу сказать, что это больно, потому что это намного хуже.

— Ты что, её любишь? — округлив глаза, прошептал Том.

— Я что, сказал это вслух? — отведя взгляд и сощурившись, я посмотрел на солнце, которое совсем скоро уже должно было начинать садиться. — Да, это так, Том. Я люблю её.

— Вот это поворот... — не найдя других слов, брат схватился за голову.

— А ты думал, я в бирюльки играю, занимаюсь ерундой, потому что мне больше нечего делать? — горько усмехнулся я.

— Нет-нет, я... Я всё понял. Билл, послушай меня. Первая любовь — это как... Ну, я не знаю, это как первый прыщ! Очень больно, неприятно, противно, но прыщи приходят и уходят! А потом появляются новые, и ты же не можешь плакать из-за каждого...

— Минутка философии от Тома Каулитца, — скривился я и вздохнул. — И я не плакал, когда у меня появился первый прыщ.

— Ой, рассказывай мне тут! Ты закрылся в туалете, плакал и не хотел выходить, пока...

— Я закрылся в туалете, потому что ты обзывал меня прыщавым весь день, и меня это достало! — рявкнул я, награждая брата своим самым злобным взглядом.

Том замолчал, уставившись на свежестриженную траву. Кажется, его аргументы и развёрнутые метафоры закончились. Подтянув колени к груди, я сильно вдохнул в себя табачный дым и закашлялся.

— Мерзость-то какая... — хрипло проговорил я, пытаясь прочистить горло. Брат заботливо похлопал меня по спине и продолжил разговор.

— Вот, точно! Первая любовь — как первая сигарета. Полнейшее дерьмо, тебе плохо от неё, тебя тошнит, ты сам не свой. Ты очень сильно хотел её попробовать, но она принесла лишь разочарования... Но дело в том, что стоит тебе только закурить вторую, и ты уже так не думаешь. Ты просто знаешь, что, по сути, каждая выкуренная тобой сигарета – убивает. Но относишься к этому... проще. Понимаешь? Так же и с девчонками. Первая никогда не будет лучшей. От неё одни страдания. А с остальными ты получишь удовольствие, — закончил брат и развёл руками.

Я всерьёз

задумался. А что, если Том прав, и всё, что происходило между мной и Викторией — это просто страница, которую нужно перелистнуть? То, через что нужно просто пройти и в дальнейшем воспринимать как опыт?..

— А ты что, когда-то любил? — прыснул я, глядя в серьёзное лицо брата.

— Ой, отстань, а? Я с тобой пытаюсь поговорить, помочь, а ты...

— Ну, скажи, кто она? — я выбросил сигарету, потушил её подошвой кроссовка и поднялся на ноги.

— Билл, пожалуйста, отвали, — Том закатил глаза, и, отряхнув джинсы от прилипшей земли, тоже встал, развернулся и направился в сторону входной двери.

— Ну ответь, Том! Трейси из детского сада? Алиша из первого класса? Кэрри из дома напротив? То-о-о-ом?!...

====== Безумный мир ======

POV Виктория

Seether – Careless Whisper

— Прекрасно выглядишь, дочка... — ворковала мама, ласково перекладывая часть моих волос с одного плеча на другое. — Помнишь, в детстве ты всегда говорила, что на выпускной вечер непременно наденешь красное платье...

— Помню, — слабо улыбнулась я, запахивая подол платья так, чтобы мои ноги не мелькали в его вырезе.

— Не зажимайся, — наставительным тоном продолжила родительница. — Этот наряд — выше всяких похвал, в тысячу раз лучше любого другого. Ты взрослеешь, твои вкусы меняются. Это же прекрасно, — с этими словами она заключила меня в крепкие объятия, на которые я откликнулась с большой охотой. — Ты — моя звёздочка... — прошептала мама мне на ухо.

— Спасибо, мам. Я люблю тебя, — сдерживая слёзы, ответила я. Мне было стыдно от того, что я не оправдала родительские ожидания по поводу университета, а они с папой, в свою очередь, своё отношение ко мне никак не поменяли.

— А я люблю тебя. Будешь сегодня самая красивая. Боже мой, Уилл, ты можешь поверить, что наша дочь уже такая взрослая? — схватившись за голову, обратилась она к отцу.

— Не могу, Маргарет. Но птенцы рано или поздно должны покидать гнездо — это закон природы, как-никак, — грустно улыбаясь, ответил папа. — Скоро наша птичка полетит высоко-высоко, а мы сможем только наблюдать за ней снизу...

— Пап, не говори так! — всхлипнула я, кидаясь на шею отцу. — Ты же знаешь, я всегда буду с вами, что бы ни случилось...

— Конечно, милая, конечно. Ты только не плачь, пожалуйста. Не хочу, чтобы моя девочка плакала в такой особенный день, — ласково проговорил отец и, взяв меня за плечи, осторожно отстранил от себя. — Пойдем, я отвезу тебя.

— Вики, ты точно решила не ходить на вечеринку после официальной части? — обеспокоенно поинтересовалась мама, заглядывая мне в глаза. — Всё-таки, там будут все твои одноклассники, ты провела с ними большую часть своей жизни и, может быть, с некоторыми из них больше никогда и не встретишься...