Мы видели звезды лишь на старых фотографиях
Шрифт:
Злость обуревала мною, и я ненавидела Билла в этот момент, хоть он даже ничего мне и не сказал. Он врывается в мою жизнь, рушит в ней всё, как слон в посудной лавке, а теперь ещё и зыркает на меня так, словно я должна вести себя как обычно? Ну уж нет!
Я разрывалась между желанием обнять при всех этого растрёпанного придурка, зарыться носом в его мягкие волосы, долго плакать, не говоря ни слова, и рвением выбежать из класса и долго бежать, пока не окажусь посреди чащи леса, где смогу вдоволь прокричаться. Часа полтора на это, думаю, мне бы хватило. А после
Я скрестила руки на груди, оперлась спиной о спинку стула и стала выжидательно смотреть на часы, стрелки которых двигались так медленно, словно их что-то удерживало. Почувствовав тошноту от отвращения ко всему происходящему, я дёрнулась, поменяла позу и переложила одну ногу на другую.
Не зная, куда деть себя от скуки и неприятного мандража, я снова схватилась за ручку и нарисовала на чистом листе две черты, соединяющиеся в крест, который я уже точно намеревалась поставить на своей жизни.
— Осталось пятнадцать минут, — зычным голосом возвестила мисс Хэтчинсон, указывая на круглые настенные часы.
И тут паника стала сильнее меня. Неужели я и правда становлюсь такой безответственной и безразличной? Неужели мне плевать на свою жизнь, плевать на годы, проведённые за музыкальным инструментом, плевать на результат, которого не будет, если я сейчас ничего не предприму? Моя жизнь и судьба словно катились кубарем с высоченной горы, и чётко осознать это у меня получилось только сейчас, в самый неподходящий для философствований момент.
Сжав кулаки, я крепко зажмурилась. Не хотелось, чтобы слёзы снова наполнили мои глаза, нет, только не сейчас, встречать провал нужно с гордо поднятой головой! Слишком много уже было выплакано, ещё раз — и мои глаза просто не выдержат. Силясь сдержать плач, я на секунду направила взгляд в потолок и тихо шмыгнула носом, который уже начал предательски пощипывать.
Мой сосед по парте снова заёрзал на своем месте, чуть отодвинулся назад вместе со стулом, шумно выдохнул и отложил ручку, оставив её справа от себя. Конечно, он закончил выполнение заданий вовремя, и сейчас у него даже есть время на то, чтобы проверить написанное. Хотя, зачем? Готова поспорить, он уже написал свою работу на двести баллов из ста, и совсем скоро мисс Хэтчинсон выдаст ему красный диплом, которым он сможет хвастаться перед своим братом.
Жизнь не должна крутиться вокруг одного человека. Это неправильно, но почему-то всё именно так и получалось. Всё, что происходило вокруг меня, так или иначе, напрямую или косвенно было связано с Биллом, и сейчас это начинало выводить меня из себя. Впервые за весь учебный год мне хотелось разорвать эту странную, изматывающую своей болезненностью связь. И если бы мне выпал шанс всё изменить, то я никогда не впустила бы этого мальчишку в свою жизнь. Рейчел была права: всё пошло под откос тогда, когда я узнала кто такой Билл Каулитц.
Но самое отвратительное в этой ситуации было то, что больше всего на свете мне не
Люди часто говорят: «не судьба». Наверное, эта фраза как раз подходит к тому, что происходит между нами с Биллом. Всё это изначально было глупой затеей, все эти чувства налетели меня, будто сам чёрт их принёс. И от этого невыносимо больно. Но уметь отпускать — один из талантов, которым мне, волей-неволей, придётся овладеть.
Время было уже на исходе, а единственное, что я смогла сделать — это ещё глубже закопать себя туда, откуда итак уже не вылезу. Сложив на столе руки, я почти безразлично глянула на Билла, который, вопреки моим предположениям, вовсе не проверял свою работу, а всё ещё смотрел на меня, словно хотел мне чем-то помочь, но не знал как.
«Пиши!» — наконец произнес он одними губами и бесшумно подвинул свой, полностью исписанный мелким почерком листок, ко мне. Конечно, такой жест с его стороны был очень приятен, но я уже давно во всём определилась и решила, что от Билла мне ничего не нужно.
Отрицательно покачав головой, я так же тихо проскользила его листком по деревянной поверхности стола, возвращая парню его работу.
— Пять минут, — сухо произнесла мисс Хэтчинсон, поднимаясь на ноги и проходя к чёрной классной доске.
И я сдалась. Я поняла, что всё, что бы я сейчас не делала, неминуемо приведет меня к краху. С отвращением посмотрев на дописывающих свои работы одноклассников, я отвернулась к окну. Люди, спешащие по своим делам и просто размеренно прогуливающиеся, все они излучали счастье, распространяющееся на километры вокруг них. И это чувство было мне сейчас чуждо, как никогда.
— Мисс Хэтчинсон, — услышала я громкий голос Билла рядом с собой. — Я хотел бы сдать работу сейчас.
— Вы уверены? — подняла брови преподавательница, смотрящая на Билла исподлобья. — Не хотите ещё раз проверить написанное? Всё-таки, это выпускная работа, и от неё зависит...
— Мне нечего проверять, — ответил Билл, крепко держащий в руках свой листок. — Я ничего не написал, — совершенно спокойно развёл руками он.
Класс дружно охнул, и взбудораженный шёпот наполнил большую аудиторию.
— Но, как же так... Билл, я не понимаю... — мисс Хэтчинсон схватилась за сердце, что было неудивительно. Меньше всего на свете она ожидала, что её любимый ученик сможет её подвести.
— Я не учил, — коротко бросил Билл, протягивая сбитой с толку преподавательнице лист. Свой пустой лист, на котором был нарисован только... Большой чёрный крест?
— Нет... — тихо прошептала я, не желая верить в произошедшее. Я хотела только одного: посмотреть на свой лист и убедиться, что он на месте, и на нём ничего нет...