Мы все из глины

Раюшкина Екатерина

– Вы должны сказать…, - начал Зябликов.

– … что там написано, - продолжила она.

– Все верно. Приступайте.

Лидия Ивановна только взглянула на конверт. Никаких манипуляций, как Кобылкин, она над ним не совершала. Казалось, он вообще ее не интересовал.

– Профессор, вы думаете о том, как бы порадовать своих сыновей, - сказала Лидия Ивановна.

Зябликов моментально нахмурился, будто кто-то зашел в его квартиру и навел там беспорядок.

– Лидия Ивановна, а что про конверт скажете?

– Я не знаю, -

виновато промямлила она. – Если вы подумаете об этом, я вам скажу.

Андреев силился вспомнить, но не смог. Что-то было про родину и благо. И Лидия Ивановна это тут же озвучила.

– Феноменально! – воскликнул Андреев.

– Это не я. Это мне сын нашептывает, - будто оправдываясь, сказала она.

Зябликов тоже был поражен, но продолжал сидеть с кислой миной. От незаконного вторжения в его мозг он чувствовал себя пострадавшим. Лидия Ивановна покраснела от смущения и задумалась. Зябликов понял, что она хочет поразить их еще раз.

– Лидия Ивановна, от вас больше ничего не требуется.

– Я справилась с поставленной задачей? Не разочаровала?

– Ну, что вы?! Вы идеально справились и превзошли все наши ожидания. У вас телепатия.

Андреев подтвердил кивком. Лидия Ивановна прижала к сердцу фотографию и неуверенно встала, будто ждала чего-то еще. Но все молчали, Андреев готов был ее проводить.

– Сводите их в Первый государственный цирк – тот, в котором выступал Карандаш, деткам там весело и интересно. Мороженое им купите, там вкусное,

– Лидия Ивановна напоследок обратилась к Зябликову, которому, кстати, идея очень понравилась. Но он не сказал об этом, а выражение его лица стало более кислым. Лидия Ивановна все поняла, поэтому вышла со смущенной улыбкой.

Следующим Андреев привел Валентина Мясова, который зашел робко, но сразу же случайно повалил один стул, потом другой. Потом Мясов сел и несколько раз зевнул. Его серые глаза были неподвижны и не выражали ровным счетом ничего. Андреев положил перед ним тот самый конверт.

– Скажите нам, что там написано, - повелительно произнес Зябликов.

Мясов зевнул еще раз, протер глаза и без интереса уставился на конверт. Казалось, он так может сидеть очень долго. Зябликов нетерпеливо стучал колпачком от ручки по столу. Но Валюша этого не замечал, он вообще не понимал намеков и скрытых смыслов.

– Давайте наконец приступим, - потребовал Зябликов.

Мясов никак не отреагировал и не пошевелился, только тупо смотрел на конверт.

– Это задание вам надо пройти одному. Вашего близкого друга Просова мы сейчас звать не будем.

Мясов продолжал глядеть на конверт, но его глаза уже сверкали зло и недовольно. Потом он зевнул еще раз, и лицо стало, как и прежде, равнодушным и каменным.

– Мясов, вы хотите что-нибудь сказать? – раздраженно спросил Зябликов.

– Хочу, чтобы вы привели сюда Просова.

– Это невозможно.

– Я думаю, что возможно.

На этих словах Мясов оторвал глаза от конверта и стал внимательно рассматривать Зябликова. Когда их взгляды встретились, Валюша повторил свое желание. Неожиданно Зябликов встал и отправился к входной двери. Андреев опешил. Он несколько раз позвал профессора, но тот ничего не ответил. Как зомби, о которых Андреев когда-то читал в журнале, он вышел из лаборатории и через несколько минут вернулся с Просовым. Тот мило улыбнулся Андрееву и расположился на месте Зябликова, который сел почему-то рядом с Мясовым. Зябликовские глаза были пустые и стеклянные, даже Лидия Ивановна не прочитала бы в них ни одной мысли.

– Вот видите, человеку не обязательно проходить какие-то задания. И как бы на него ни пытались воздействовать, он своего добьется, - Просов обратился к Андрееву. – И если он захочет, то и вы будете плясать под его дудку. Этот парень может все.

– Это я уже понял.

– Вы быстро схватываете.

– Верните Зябликова, и мы продолжим этот увлекательный разговор.

– Признаться, я уже забыл о нем, - сказал Просов. – Валентин, расколдуй Владимира Петровича.

Мясов щелкнул пальцами. Зябликов очнулся. Выглядел он уставшим и потерянным.

– Как я здесь оказался? – первым делом спросил профессор. – А вы, Просов, что тут делаете? Я вас не вызывал!

– Считаю, Мясов превосходно справился с поставленной задачей, - улыбался Просов. – И тому есть свидетель.

– Ты был под гипнозом, Владимир Петрович, - продолжил Андреев.

Зябликов вскочил, как ошпаренный. Что за день?! То вторгаются в его мысли, то управляют им против его воли. Ему хотелось прекратить все испытания на сегодня. Он был слишком вымотан. Но профессиональная жилка возобладала. Сделав глубокий вдох, он успокоился и стал беспристрастно разбираться в ситуации.

– Давайте по порядку, - обратился он к Андрееву.

– Вы подверглись гипнозу.

– Очень хорошо. У нашего Мясова поразительная способность воздействовать на реальность. Я восхищен!

Андреев заметил, что впервые за все это время юноша улыбнулся, похвала ему явно была приятна. Он даже вступил в диалог.

– Я не знаю, как у меня это получается. Просто если я чего-то очень сильно хочу, во мне будто что-то просыпается, и это я могу направить, куда угодно, - попытался объяснить Валюша.

Доступно донести то, что он чувствует, у него не получалось. Слова застревали в горле, и рассказ состоял из междометий, пауз, так он пытался объяснить свое «что-то». Осознав свое бессилие, Мясов умолк, с надеждой поглядывая на своего товарища.

– Парень – не промах. Согласны?

– Мясов, вы можете идти. А вы, Просов, останьтесь и пересядьте сюда, поближе к Андрееву. Я хочу все-таки занять свое место.

Просов молча пересел. Та веселость, с которой он пришел на подмогу к Мясову, улетучилась. Он опять стал угрюмым и нервно одергивал рукава свитера.