Мы – Земля
Шрифт:
– Рад видеть вас, друзья!
Со спокойной весёлостью он оглядел гостей, притихших в ожидании тайны. Давно ли Мир Атам принял в свои ладони их с Геей первого сына Кей Дара, или Кеодара, как его стали звать сверстники? И вот, вокруг вечернего костра сидят представители поколения правнуков, уже третьего поколения, для которого не Земля, а Кеа – родная планета. Между переселенцами и родившимися здесь существуют даже незначительные и вполне ожидаемые антропологические различия, но и тех, и других объединяет общая наследственная память, измеряемая геологическим временем.
Не произнося более ни слова, Мир Атам заиграл незнакомую мелодию,
Чудесная мелодия затихла, и окружающее пространство постепенно вновь наполнилось ночными голосами и шорохами. Во внешнем мире что-то неуловимо изменилось, как будто возле их костра сблизились силовые линии времени, уплотнив его ход. Громче и отчётливее затрещали в огне сучья.
Первым нарушил молчание Яромир:
– Мир Атам, это Вы создали такой шедевр?
– Нет, Яр Мир, не я, – отозвался учитель. – Я только обработал мелодию, которую мне подарили дельфины в Посейдонии.
– Вы сейчас оттуда? Это у противоположного берега субконтинента! – воскликнул Баки.
– Да, Баки, там, на базе морских археологов, которой заведует Кеодар, я провёл последние три дня.
– В Посейдонии находится один из самых интересных артефактов, оставленных Предшественниками – Эргам, или Световой орган, – заметил Тимо.
Ребята дружно подтвердили, что знают, о чём говорит младший наставник: сумрачный зал на глубине двадцати метров, вдруг загорающийся при приближении батискафа рядами вертикальных световых колонн, похожих на трубы старинного органа, они видели в фильме по кеанской археологии. Трубы мерцали и меняли цвета по мере того, как батискаф проплывал вдоль них, а когда покидал зал – гасли.
Мир Атам тоже кивнул в знак подтверждения:
– Как раз на Эргаме мне и наиграли эту музыку. Я предвидел что-то подобное как результат программы «Пелагея».
– «Пелагея»? – переспросил Лорки. – Это та программа, в ходе которой на Кее были выведены дельфины – генетические потомка разных подвидов земных афалин?
– Совершенно верно, Лорки, – продолжил Мир Атам. – И здешние «бутылконосые» в результате получились даже более разумными, чем были и остаются их земные сородичи. Позавчера мне это доказали в Посейдонии, где я работал в кальдере древнего вулкана – одного из тех, что ушли под воду миллионы лет назад. Быстро управившись со съёмкой и сбором интересовавших меня водорослей, я решил проведать Световой орган. После мрачной кальдеры, оставляющей зловещее впечатление, было отрадно встретить стайку неизменно жизнерадостных дельфинов. Те окружили батискаф и сопровождали его до самого входа в подводный зал, а как только вспыхнули световые колонны – умчались вперёд и начали весёлую пляску. Они собирались вместе, а затем стремительно разлетались в разные стороны, как на фресках Древнего Крита, и Эргам откликался на их движение. Вы знаете, что на рыб и моллюсков он практически не реагирует, на людей отзывается индивидуальной цветовой гаммой, в зависимости от психоэнергетики человека. Но дельфины вызвали каскады красочных огней!
– Неужели раньше никто этого не замечал? – высказал общее удивление Рам.
– Ни разу работающие там морские археологи не видели, чтобы дельфины подплывали к Эргаму, – ответил Мир Атам. – Не зарегистрировали этого и автоматические камеры. Теперь понятно, что «бутылконосые» долго присматривались к Световому органу издалека и даже изучали наше взаимодействие с ним. Почему они доверили именно мне свою мелодию, я не знаю.
– Может быть, у них из поколения в поколение передаётся память о программе «Пелагея», в которой Вы принимали непосредственное участие? – предположил Тимо.
– Я уверена, что дельфины знают всех участников программы и передают эти знания потомкам, – сказала Матушка Геа. – Вы для них настоящие демиурги.
– Да, это пока что самое вероятное предположение, – согласился Мир Атам. – Так или иначе, увиденное мной было удивительно! Пульсации световых колонн и их цветовые переливы подчинялись ритмической закономерности, которую мне осталось только записать, переведя цвета в звуки.
– И получилась Дельфинья соната! – обрадовалась Юми.
– Удачное название, – поддержала её Матушка. – Как ты думаешь, Мир?
– Согласен, – отозвался Мир Атам. – Поздравляю вас, друзья, вы первые – после Геи, конечно, – он улыбнулся своей другине, – слушатели Дельфиньей сонаты. Завтра эта музыка будет передана для всей планеты и, при положительном решении Совета, уйдёт в космос по каналам направленных передач, пополнив культурное поле нашей Галактики.
– И дельфиний народ станет галактическим… – произнесла Анита, вспоминая песню, которую слушала прошлой ночью вместе с зеленоглазой женщиной из другого мира.
Чёрное небо усеяла россыпь далёких звёзд, среди которых затерялась крупным топазом Марсана, следующая после Кеи планета её солнца. Пока ещё высоко стояла половинка маленькой кеанской луны. Но скоро она опустится к горизонту и высветит дорожку на поверхности озера, так что будет невозможно отказать себе в радости прокатиться вдоль неё на йоле, урвав завтра для сна часть дневного времени. Вдоль дальнего холмистого гребня перемигивались огоньки подсветки древней, выложенной базальтовыми плитами циклопической дороги. Теперь по ней проходит часть линии поездов на магнитной подушке, соединяющей подножие Обсерваторной горы, Солнечный Портал – главный посёлок колонистов – с космопортом на плоскогорье Индра и далее с континентальной станцией внешней связи.
Чувствуя настроение ребят, Мир Атам посмотрел на небо, затем перевёл взгляд в сторону озера, поблёскивавшего при свете звёзд, и сказал:
– Друзья, у вас ещё есть время, чтобы искупаться, а после будем вместе выводить судно из ангара.
Ребята радостно умчались к озеру. Мир Атам поднялся, чтобы размять ноги, сделал несколько пружинистых наклонов в стороны. К нему подошёл Тимо:
– Мир Атам, я уклонюсь от общего веселья и прошу Вас одолжить мне до утра «жука».
Получив согласие, младший наставник пожал руку учителю, тепло обнялся с приблизившейся Матушкой, и, стремительно развернувшись, бегом отправился к воздушной машине.