«Мяч в игре»: Футбол в советской художественной прозе
Шрифт:
Изначально негативное отношение к спорту было присуще и М. Горькому, осуждавшему распространение спортивных зрелищ и видевшему в них потворство культуре Запада. Однако в 1930-е годы, незадолго до смерти, писатель изменил прежнюю точку зрения. Перемена воззрений на спорт иллюстрируется, например, в статье Горького «Динамовец начеку», написанной 12 октября 1932 года. За три дня до появления этой статьи Горький встретился с членами общества «Динамо» и с восторгом говорил о развитии физкультурного движения в СССР. Е. Рябчиков, один из слушателей Горького в тот день, вспоминал:
Физкультура – не самоцель, убеждённо говорил Горький, физкультура – средство избавления советского человека от болезненных явлений прошлого, средство оздоровления нашего общества, непрерывного движения и развития в сторону революционной, социалистической организации человеческих единиц и групп.
<…>
Рассказав
83
Рябчиков Е. «Динамо» – это сила в движении // Мы из «Динамо». М., 1968. С. 10.
Горький находился в неописуемой радости от парада физкультурников, прошедшего в Москве в 1935 году: «Видя эти десятки тысяч юношей и девушек, стройными рядами идущих к великому будущему, чувствуешь волнение, от которого сердце готово разорваться. Чувствуешь и печаль – оттого, что у тебя нет места в рядах этой могучей армии, что ты уже не в силах идти в ногу со временем и, поравнявшись с мавзолеем, крикнуть искреннее “ура!”» [84] .
В случаях Маяковского и Горького мы видим, таким образом, влияние на традиционное равнодушие к спорту (или даже его неприятие), на официально проводимое преклонение перед физической культурой как обязательным элементом будущего. Принимая советскую идеологию, писатели впитывали культ физической культуры или хотя бы усваивали внешнюю лояльность к нему.
84
Горький М. [О параде физкультурников] // Горький М. Собрание сочинений: в 30 т. Т. 27. М., 1953. С. 451.
На протяжении 1920–1930-х годов отношение к феномену спорта в советском обществе было неоднозначным и противоречивым. Многочисленные дифирамбы, восторженные цитаты, которые с лёгкостью находятся в мемуарной литературе, перемежаются с критическими суждениями в адрес футбола и спорта в целом. В частности, существовало мнение о футболе как об игре, способной вызывать в населении лишь звериные инстинкты. Любопытно, что подобное отношение прослеживалось как до 1917 года, так и после него. В дореволюционное время полиция нередко разгоняла «дикие» команды, собиравшиеся на пустырях, чтобы поиграть в мяч. Так, Н. Е. Соколов, первый вратарь сборной СССР, вспоминал:
Царские власти находили, что популярность футбола в рабочей среде угрожает общественной безопасности, и всячески препятствовали распространению этой игры.
<…>
А без политики футбол действительно не обходился. Под видом тренировок и соревнований нередко собирались революционеры. Совещались, получали задание, беседовали с рабочими. Когда же появлялась вблизи полиция, футболисты начинали усиленно штурмовать ворота, а болельщики поднимали такой шум, что никаких сомнений не могло быть: матч в разгаре [85] .
85
Соколов Н. Е. Первый вратарь сборной. М., 1968. С. 12.
Не менее именитый советский футболист Б. М. Чесноков отмечал: «Играли футболисты на пустырях, причём как только какой-либо из кружков приобретал популярность и на его игры собиралось много зрителей, полиция изгоняла “дикарей” с облюбованного участка» [86] .
После 1917 года футбол порой расценивался как контрреволюционное явление, расшатывающее сознание рабочего класса. Такое отношение прослеживается в повести Вересаева «Исанка» в эпизоде спора главного героя Чертова с шахматистом Васькой Шилиным. Чертов при всей своей любви к культу здорового тела отстаивает мнение, что «из культурных способов отвлечения людей от серьёзных умственных запросов два самые верные и незаметные – футбол и шахматы. Футбол – для людей со слабою умственностью: вся кровь уходит в ножные мышцы, и для мозга ничего не остаётся. Шахматы – для людей помозговитее» [87] .
86
Чесноков Б. М. От борьбы «дикарей» с «аристократами» к олимпийским победам // Спортивная жизнь России. 1960. № 12. С. 18. Сам Чесноков, выступая в составе Рогожского кружка спорта, был вынужден за четыре года сменить шесть игровых площадок.
87
Вересаев В. В. Исанка // Вересаев В. В. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 4. С. 200–201.
88
Там же. С. 200.
В связи с вышесказанным неудивительно, что в России переходной эпохи далеко не все единогласно признавали спорт. В его распространении видели опасность для подростков и детей. В глазах многих родителей спорт был «пустой, детской забавой, неприличной “взрослым”» [89] , которая мешает ребятам познавать окружающий мир. «Отпрашиваться на футбол у отца мы и не пытались: знали, что за одну только мысль об этом – греховную! – будем наказаны» [90] , – вспоминал М. П. Сушков. Один из наиболее прославленных советских футболистов первой половины XX века Г. И. Федотов писал: «Не могу сказать, что родители очень одобряли сначала наше увлечение футболом. Боялись, что оно плохо отразится на учебе. Но когда увидели, что футбол учиться никак не мешает, ребята старательно делают уроки, успеваемость хорошая и жалоб из школы нет, решили нам не мешать» [91] .
89
Спорт во все времена года. С. 4.
90
Сушков М. П. Футбольный театр. С. 8.
91
Федотов Г. И. Записки футболиста. М., 1959. С. 13.
Годы распространения футбола в России и СССР актуализировали вечную проблему «отцов» и «детей». «Отцы» не желали признавать новое массовое увлечение, а «дети», напротив, делали всё возможное, чтобы убежать на пустырь, построить самодельные ворота, разделиться на команды и начать играть. «Отцы» возмущаются новой игрой, «дети» ею восхищаются. Проблема воззрений поколений на игру в мяч проходит лейтмотивом сквозь многие прозаические тексты. Она присутствует и в главном художественном произведении на тему футбола в советской прозе первой половины XX века, романе Кассиля «Вратарь Республики», где в роли «отца» выступает мама Фрума из общежития рабочих завода Гидраэр:
Двадцать два здоровых вспотевших обормота старательно гонялись друг за дружкой, всячески пакостили друг другу, пихали, валялись, били по очереди ногами мячик, кричали и вообще что есть силы старались умориться. А один этот умник, слава богу, уже пожилой человек, бегал со свистулькой и не давал убивать до смерти (имеется в виду судья матча. – П. Ю.). Что тут было интересного, за что люди платили деньги, мама Фрума решительно не могла понять [92] .
92
Кассиль Л. А. Вратарь Республики // Кассиль Л. А. Собрание сочинений: в 5 т. Т. 3. М., 2009. С. 179.
Представляется, что «спортивный» извод проблемы «отцов» и «детей» в начале XX века – это культурологический феномен, связанный с более масштабной проблемой столкновения старой и новой культуры на рубеже веков. Популярность футбола в России приходится на переходную эпоху в истории страны. Критика спорта до революции 1917 года вызывалась теми же причинами, что и критика поэтов-футуристов, ниспровергавших в своих манифестах писателей прошлого, устои обывательского быта и общепринятой морали. Не случайно в юмористическом рассказе А. И. Свирского «Коммивояжирующие Заратустры (Злободневная легенда)» (1913) обыгрывается близость слов «футболист» и «футурист»: