Мягкая игрушка Sectumsempra
Шрифт:
– Соси мне член! Соси, кому говорят!
– И не подумаю. Я ща зубы-то сожму, а то мне после блева-а-а…
Хитрый Малфой воспользовался моментом, чтобы просунуть свой пенис в рот Гарри. Но тот сопротивлялся до конца и, как и обещал, укусил чувствительный орган до крови. Милорд тут же ретировался и вытащил своё «сокровище», а затем очень быстро, даже не застегнув брюк, побежал в ванную спальни под номером шестнадцать, где было дезинфицирующее мыло.
Больше милорд к своей мягкой игрушке в ту ночь не приходил.
К Гарри вообще больше никто не
И что самое обидное, жалящее в самое сердце - не приходил любимый Северус, разом избавивший бы Гарри и от жажды, и от голода. Уж Северус бы что-нибудь придумал на этот счёт, но не оставил бы Гарри в таком гнетущем одиночестве.
Однажды юноша, не в силах больше терпеть всё более мучительную жажду, попил воды из ржавого унитазного бачка. Вскоре, тем же вечером у него появились признаки желудочного отравления. Он то и дело бегал в туалет, где его жестоко рвало. Потом началась диарея.
И вот однажды это случилось. Гарри дождался. Услышав шаги в спальне, он тут же бросил «кормить» унитаз и ринулся навстречу своему долгожданному спасителю. По спальне расхаживал Снейп, осунувшийся, с запавшими глазами, обведёнными тёмными кругами, небритый, чёрт знает, сколько времени, похудевший ещё больше, до мослов, но окончательно выздоровевший. Любимый.
– Что с тобой, мой мальчик?
– произнёс Северус хриплым голосом.
– Чёрт меня подери, ну почему я болел так долго и нудно?!
Ты же на себя не похож, бедный мой Гарри!
Гарри в изнеможении плюхнулся на кровать и прошептал потому, что говорить от жажды и частых рвот он не мог:
– Я болен, Северус… профессор Снейп, сэр. Мне никто ни жратвы, ни, что самое обидное, простой воды не дал, пока Вы болели.
Больше несчастная «мягкая игрушка» прошептать не сумела, но Снейп всё понял.
– Что же ты меня снова на «Вы»?
Но не в этом соль - называй, как тебе заблагорассудится. Всё дело в том, что это Малфой распорядился оставить тебя в одиночестве.
Он хоть не трогал тебя за то время, пока я болел?
– Нет, тысяча чертей, у меня тут ни одной живой души не было с тех пор, как я укусил его за хуй.
– Ну же, перестань трястись. Дай-ка я тебя укрою.
Снейпа внезапно охватило какое-то подобие чистой отцовской любви, и это произошло мгновенно, впервые в его жизни.
– Нет, не быть мне больше никогда с полюбившимся мальчиком, – отчаялся Северус.
– Это какое-то… неправильное чувство. Но оно овладело мной полностью. Желание помогать, заботиться, жажда скорейшего выздоровления юноши. Нo это вовсем не для скорейшего занятия с ним любовью, а скорее, чтобы Гарри поел хоть немного да и вода была у него всегда под рукой. А то напился какой-то дряни, вот и заболел. Но для воды нужен только стакан. Остальному, то есть заклинанию, я его научу. Оно простое, на него не нужно тратить много магического
– Меня самого во время болезни спасло от жажды это заклинание, хоть и пил я из чистой реторты, да ещё те немногие сандвичи, которые приносила мне украдкой Милни. И вот, выздоровел же я!
Но как мне прикажете быть с чувствами к Гарри, этим новым ощущением? Эти чувства дают сбой… Может, это результат перенесённой нами обоими болезни?
Тем временем Гарри шептал пересохшими треснувшими губами:
– Я дождался Вас, Северус. Нет, я дождался тебя!
Глава 19.
И Мастер Зелий услышал, благодаря своему отличному слуху, повторяющиеся, как мантра, слова подопечного.
– Да… дождался, мальчик мой.
Подожди меня немного, я схожу на кухню взять чистый стакан. Это необходимо, чтобы у тебя под рукой всегда была чистая вода а то ты весь высох.
Того и гляди, сломаешься на очередном «осмотре», а это же какой невосполнимый урон для этой скотины, твоего «хозяина», раздери его черти на сотню клочков!
– старался пошутить и хоть как-то приободрить больного юношу Снейп.
Внезапно Гарри вскочил и помчался в туалет. Его снова вырвало. Северус подождал по звуку, пока рвота подойдёт к концу, и вошёл к Гарри. Тот стоял на коленях возле грязного унитаза с потёками и тяжело дышал.
Потом он словно бы очнулся и произнёс одними губами:
– Прости меня, Северус.
– Сейчас не время для извинения или для прощений всякого рода, и ты ни в чём не виноват, Гарри. Сейчас, только подними лицо, я сполосну тебе его.
– Ты… не брезгуешь мной, Северус? Правда?
– Правда, Гарри, правда.
И Северус полил лицо настрадавшегося подростка из конца волшебной палочки тёплой водой, воспользовавшись Aguamento.
– А теперь снова в кровать, ведь тебя же, должно быть, знобит, я снова укрою тебя, и ты быстро согреешься.
– И нравится же тебе возиться с таким страсть каким затюканным мальчишкой, как я?
Северус промолчал - ему неудобно было признаваться даже в своей слабости перед, в сущности, ещё ребёнком. Он был слишком для такого, по его мнению, сюсюкания.
Снейп довёл еле держащего на ногах юношу до кровати и подоткнул со всех сторон одеяло.
Гарри слабо улыбнулся от проявления такой заботы.
Одного ему хотелось сейчас больше всего на свете - пить.
С каждой последующей рвотой или приступом диареи ему желалось выхлебать тот, самый вкусный на свете графин, полный так хорошо утоляющего жажду оранжада, выпить на полу-выдохе, чтобы больше желанной жидкости вместилось в пустой желудок.
Потом, с прогрессированием болезни он мечтал о единствнном, хотя и большом глотке даже простой воды, после - о маленьком, а совсем незадолго до прихода любимого профессора - хотя бы о крохотном глоточке, только и способном, что сполоснуть гортань. Тогда Гарри думал, что, либо умрёт от жажды, либо вынужден будет вновь пить ржавую воду из нечищенного бачка.