Мягкая лапа реки
Шрифт:
Да. Это был настоящий сом.
Егору не хотелось снова расстраивать сестрицу, но и самому оставаться голодным было никак нельзя. Он взвалил рыбину на спину и оттащил за густые заросли ивняка, туда где было старое кострище.
Костер был разведен. Над жарким пламенем на вертеле готовилась рыба. Запах шел необыкновенный. Егор аккуратно поворачивал вертел и мужественно ждал.
Наконец-то! Эх, что для мальчишки может быть лучше рыбы, которую он сам поймал и изжарил на костре на берегу Волжской протоки! Егор был счастлив, горд и ужасно голоден. С большущим аппетитом
«Соньку жалко…, – подумал он, откусывая уже второй кусочек, – сидит небось в дачке одна, голодная…»
И тут раздался тихий голосок из-за кустов:
– А что это ты ешь?
Проголодавшаяся Соня сама пришла на запах жареной рыбы.
– Ва войвав вова ы вем вево… – не отрываясь от прекрасного обеда постарался объяснить Егор.
– У тебя так вкусно пахнет…
– Во-во, я ва вовофиф! – заметил Егор.
– Слушай, давай ты меня не будешь расстраивать, и мы будем вместе добывать еду, идет? – предложила Соня.
Егор поднял на нее глаза и даже жевать перестал на секунду.
– Вавна, – кивнул он, – фафись ы вувофяся… – примирение было достигнуто!
Чуть позже два сытых и счастливых ребенка загорали на теплом песке, и ступни им нежно щекотали мягкие волны. Было хорошо.
Из города вернулся папа. Он привез очень много разных вкусностей, и думал, что оголодавшие дети встретят его еще у переправы.
Как же папа удивился, когда увидел своих детей преспокойненько загорающими на берегу.
– Эй, островитяне! Ваш папа приехал, привез еду!
На что два ребенка на берегу нехотя оглянулись, мол, «кто это там вздумал так громко орать в послеобеденное время?»
– Вы что, слопали соседей из синей дачки? – пошутил папа.
На что гордый профиль сына ему сообщил:
– Папа, мы просто сами обеспечили себе пропитание.
– Так, очень любопытно. С этого места можно поподробнее? – у кромки воды рядом с четырьмя маленькими пяточками появились еще две огромные лапы. Волны с удовольствием принялись щекотать все шесть пяток.
– Мы пообедали уже, пап, не волнуйся, – сказала Соня.
– Молодцы! – обрадовался папа.
Егор принялся с оживлением рассказывать об открытиях:
– Да, пап, представляешь, если закинуть в Волгу палку колбасы, можно поймать акулу! Да что акулу! На палку-то колбасы можно и кита поймать, скажи Сонь?
– А то! – кивнула Соня и потрепала брата по выгоревшей макушке.
Потом они переглянулись, будто заговорщики, и принялись делать из папы песчаный бархан. А папа что? А папам это только в радость.
О людях и ящерицах
– Ты видишь эту толстую с длинным хвостом? – сказала рыжая кепка.
– Ты про тетю в белом купальнике, которая плюхается у берега? – уточнила розовая панама с цветочками.
– Да нет же, я вообще-то про ящерицу! – возмутилась рыжая кепка.
– А-а-а-а…. так бы сразу и сказал. А то толстяков много, и чтобы не запутаться, нужно уточнять, о ком ты говоришь: о ящерицах или о людях.
Розовая панама и рыжая кепка медленно поползли по песку поближе к камышам, где на камушке грелась очень красивая изумрудного цвета ящерица. Заметив две приближающиеся к ней тени, ящерица не стала долго раздумывать, а юркнула в камыши. След ее простыл.
– Ну вот… опять убежала, – расстроилась панама в цветочек.
– Они убегают всегда именно в эти камыши… – заметила на это рыжая кепка, – вероятно, мы близки к цели.
Соня и Егор на целый месяц были заброшены к бабушке с дедушкой на дачу. Детскому десанту было велено взрослых слушаться и «вообще вести себя прилично». Бабушке с дедушкой было велено детей не баловать. Разумеется, оба наказа игнорировались.
Разумеется, дети вели себя очень даже прилично. Они висели на заборе, лазали по крыше беседки, раскрашивали стены бани в разные красивые цвета.
От разнообразия такой приличной деятельности дедушка с бабушкой просто не знали, куда им деваться, и поэтому очень обрадовались, когда увидели, что их внуки принялись изучать ящериц. Занятие тихое, требующее терпения и выдержки, и что особенно радовало взрослых, совершенно не сочетающееся с прыжками по крыше бани. Вот радость-то для бабушки с дедушкой: внуки, в буквальном смысле, тише воды – ниже травы.
Соня, как старший научный сотрудник, отвечала за ведение дневника. Она выделила под него одну из своих школьных тетрадей и аккуратно записывала туда наблюдения.
Команде исследователей уже удалось вычислить «тропу жизни» ящериц: с территории дачного участка и до самого берега Волги ящерицы бегали одной и той же дорогой. Почему они это делали? – для исследователей оставалось пока загадкой.
Егор, как младший научный сотрудник, отвечал за поимку и изучение отдельных особей. Дедушка выделил ему сначала одно большое старое пластиковое ведро. Егор сразу вырыл яму на «тропе жизни», поставил туда ведро и присыпал его сверху сухой травой. Потом пришлось дедушке выделить второе ведро, потом третье… А потом радости бабушки с дедушкой явно поубавилось.
К большому удивлению Егора в это ведро частенько попадались не только ящерицы, но и соседи. Тетя Люба, например, попадалась чаще всех.
– И что ей надо в моем ведре! – возмущался Егор, – вот прям как тянет ее туда. Тоже мне, ящерица нашлась – через день в мои ведра норовит забраться! Хорошо еще, что наживку не съедает.
Мы не знаем, какие оправдания своему поведению могла бы представить сама тетя Люба. Она все время только взвизгивала, попав в ведро, и потом с каким-то странным бурчанием вытаскивала ногу и убегала, грозя кулаком в сторону дачи научных сотрудников. Ну, а сверчков, оставленных в ведре в качестве наживки она действительно не ела – что правда, то правда.