Мягкие лапки судьбы
Шрифт:
– А отправить другого сможешь?
Я молча покачала головой. Отправить можно только себя. Но даже если бы это было не так, Люк последний в очереди, его способности наблюдать я не доверяю.
– Тогда хоть подъехать поближе, – признал поражение Люк. – Чтобы было проще.
– Венсан засечет.
– Если не совсем близко, то не засечет. Его защита в этом вопросе работает против него, там такие помехи идут, что можно не бояться, – не согласился он.
В этом был некий резон. Ближе – не так опасно, да и рискую в самом крайнем случае лишь тем,
И все же слишком близко мы не подъехали. Кучера в этот раз брать не стали, вместо него правил Люк, поэтому лишних разговоров не будет. Правда, Люк об этом сказал, когда заявил, что любая лишняя одежда усложняет ритуал, а его я могу не стесняться, он даже отвернется, пока я буду укладываться. Мне даже отвечать не пришлось. Каролина настолько разозлилась, что выдала все что думает, и за себя, и за меня.
В этот раз переход прошел тоже быстро, безо всяких задержек. Знакомая кошка дрыхла так же безмятежно, но уже не на окне, а в кресле перед камином. Пожалуй, это было даже удобнее: выясню сразу, что читает Венсан. Я потянулась, приноравливаясь к уже знакомой обстановке, кошка отчаянно сопротивлялась, делить свое тело непонятно с кем не хотела. Она уже была чужой куклой, и ей это не понравилось. Пришлось немного задержаться, успокаивая ее, а то все силы уйдут на борьбу.
Я развернулась к книгам и тут же оказалась в воздухе. Горло перехватила натянувшаяся кожа. Возможно, приятно, когда тебя носят на руках, но не тогда, когда бесцеремонно хватают за шкирку.
– Марго, – укоризненно сказал Венсан и развернул меня к себе, глаза в глаза. – Думаете, вашим родителям недостаточно горя с Шарлем?
– Орк вас побери, Себастьен!
То есть это я хотела сказать, но наружу вырвалось лишь нечто среднее между шипением и хрипом. Когти выпустились сами, а лапы попытались достать врага. На его носу появилась длинная кровоточащая царапина. С ней он стал выглядеть намного приятнее моему глазу, но, к сожалению, меня не отпустил, лишь отставил руку подальше.
– На признание в любви непохоже, – усмехнулся он и потрогал нос. – Марго, нельзя быть такой назойливой, мужчины этого не любят, и я не исключение. Вы нарушаете мое прекрасное одиночество. Что нужно сделать, чтобы вы от меня отстали?
– Мяу!
А что еще он хотел от меня услышать? Кошачье горло не предназначено для человеческих речей.
– Хорошо, приезжайте завтра утром со своим женихом, – неожиданно сказал он. – Я с вами поговорю. А пока…
Он легко стукнул мою кошку по лбу, и это нехитрое действие выбросило меня из кошачьего тела, словно пушечный выстрел. Я не успела ни обрадоваться его согласию, ни испугаться полету, как уже оказалась в своем собственном теле.
Глава 10
– Что так быстро? – встревоженно спросил Люк.
Он сидел так близко, как только позволяли горящие свечи, и вид имел настолько траурный, что невольно в голову закрадывалась мысль о ночном бдении у тела. Нет, общение с Патриком даром не проходит. Скорее всего, брат подруги просто хотел быть поближе на случай непредвиденных проблем.
Возвращение было незапланированным, но совсем не таким тяжелым, как предыдущее. Как ни странно, я продолжала чувствовать прикосновение Венсана ко лбу, хоть тело было уже другое – слава Богине, мое. Я подняла руку и потрогала голову. С ней никаких изменений не произошло, кожа на лбу радовала своей гладкостью.
– Марго, оделась бы ты, в самом деле, – страдальчески сказал Люк. – Сидеть рядом с тобой – то еще испытание. Твоя ночная сорочка, она, знаешь ли, не для слабонервных.
– А ты отвернись, пока она в себя приходит. А то уставился, словно ничего интереснее в жизни не видел, – ехидно сказала Каролина.
– Я бдю, чтобы ничего не случилось, – ответил Люк, но все же отвернулся.
Действительно, действие заклинания уже закончилось, так что и смысла бдеть нет. Удивительно, что Люк это понял без помощи сестры. Я решила одеваться и рассказывать одновременно.
– Венсан сказал, что будет ждать меня завтра с женихом.
– Что? Он тебя вычислил? – Люк повернулся как раз тогда, когда я натягивала панталончики. Я взвизгнула, отпустила подол, который, как назло, опускался медленно и плавно, задерживаясь на каждой складочке. Люк провожал движение взглядом до самого конца, а потом невозмутимо сказал: – Лорийские кружева, как не стыдно? Нужно быть патриотом своей страны.
– Нужно не поворачиваться, пока не разрешили! – разозлилась я и запустила в него подвернувшейся под руку свечой, к сожалению, погасшей в полете.
– А как бы я тогда узнал о твоей непатриотичности? Сколько повторяет наш король: «Покупайте родное, шамборское, поддерживайте нашего производителя», а вам все равно! – продолжал возмущаться Люк. – Пусть хоть все разорятся, лишь бы у вас кружева были.
– Интересное дело! Откуда ты знаешь, какие кружева на моих… Ты вообще смотреть не должен был! А если бы я полностью разделась?
– Так не успела же, – заметил Люк с искренним сожалением в голосе и отвернулся.
– Ты ведешь себя неприлично, – я запустила в него еще одной свечой, благо их было много.
Свеча врезалась в белокурый затылок, Люк ойкнул, но не повернулся. И хорошо, а то я бы одной не ограничилась.
– Может, не совсем неприлично? – тихо спросила Каролина. – Жених все-таки…
Такие настроения подруги нужно пресекать на корню.
– Жених – не муж. Да и какой он жених?
Я махнула рукой, собрала одежду и ушла переодеваться в кусты. На то, что Люк будет вести себя прилично, надежды не было, и одеваться под его присмотром не собиралась. А если ему вдруг приспичит комментировать каждую часть моего туалета на предмет патриотичности, то Каролина может вообще остаться без брата.
Конец ознакомительного фрагмента.