Мясо

Д’Лейси Джозеф

Он просунул одну руку ей под голову и наклонил вперед. Другой рукой поднес к ее губам стаканчик.

— Что это?

— Не думайте, просто пейте.

Она сделала глоток и чуть не задохнулась.

— Задержите во рту! Не смейте выплевывать! — приказал доктор. — Это драгоценное лекарство. Вот, пейте еще.

— Нет.

— Делайте, что вам говорят! Пейте!

По глоткам она все-таки выпила все. Жидкость имела жуткий цвет — желтой бронзы с зеленоватым оттенком. По консистенции питье было похоже на сироп.

— Ни вкуса, — сказала она, — ни запаха.

Доктор нахмурился,

взял стаканчик и понюхал его.

Она увидела, как он дернул головой, будто получив пощечину, и поморщился. Когда он снова повернулся к ней, лицо его было бледным.

— Вы не чувствуете запаха?

— Нет, — ответила она.

— Боюсь, это симптом вашей болезни. Но беспокоиться нет причин. — Доктор убрал стаканчик и поднес к ее лицу белую миску. Серебряной ложечкой он зачерпнул какую-то кашицу и вложил ей в рот. Она зачем-то пожевала и проглотила.

— Нравится?

Ей удалось изобразить мимикой подобие чувства удовлетворения. Он продолжал кормить ее лекарством, пока миска не опустела.

— Вот и отлично. Это придаст вам сил. Мы поставим вас на ноги очень скоро, я в этом не сомневаюсь.

Довольный собой, доктор откинулся на спинку стула.

— Вы мне скажете, что это за лекарства?

Он заерзал на стуле.

— Конечно. Это лекарства моего собственного приготовления на основе рецептов из Книги даров. Для лечения вашего желудка и печени, которая тоже нездорова, я использовал свежую телячью желчь и чистейшую телячью мочу. Против Трясучки — мне очень жаль, но я вынужден официально поставить такой диагноз, — я выписал мозг, опять-таки телячий, поскольку это самый здоровый мозг. — Доктор подался вперед и произнес, понизив голос: — Хочу заметить, что сам Великий епископ настоял на том, чтобы вам был обеспечен лучший уход и, естественно, лучшие лекарства. — Он похлопал ее по руке своей вялой ладонью. — Отдыхайте, проповедник. Мы вас вылечим. Обязательно.

Глава 18

Барни Бернард сидел на жестком стуле. Он все никак не мог найти удобную позу и потому постоянно ерзал. Слева и справа от него стояли два верзилы. Он был в той самой комнате, куда никогда не хотел попасть, о которой люди говорили шепотом и радовались, что ни разу там не были.

Напротив него сидел Рори Магнус. Он требовал ответа.

— Только не говори мне, будто не знаешь, что случилось. Ты управляющий ночной смены. Объясни мне.

— Мистер Магнус, я… я не могу объяснить того, чего не видел.

— Тогда расскажи то, что видел.

Бернард снова попытался выстроить логическую цепочку из того немногого, что помнил. Он закрыл глаза и начал говорить.

— Это было после трех часов. Помню, ударил колокол. Все было как всегда. Картер и Ли были на своих подстанциях. Потом… — Лицо Бернарда сморщилось, пока он напрягал память. — Потом я услышал какие-то звуки за спиной и развернулся на стуле, чтобы…

— А остальные это слышали? Они обернулись?

Тяжелое молчание.

— Я не помню. Я не могу…

— Неважно. Давай дальше! Ты что-то услышал и обернулся.

— Да, это был звук открываемой двери, и, помню, я еще подумал: «Кто это может быть?» И тут они зашли в аппаратную. Как к себе домой. Не испуганные,

не взволнованные, спокойные. Целеустремленные. Я… — Бернард не был уверен, следует ли рассказывать о том, что ему тогда пришло в голову. Ведь он подумал, что, возможно, они должныбыли появиться. Ну, что-то вроде неожиданной инспекции от Магнуса. Возможно, это замешательство как раз и лишило его вместе с сотрудниками возможности защитить себя и станцию, по крайней мере вступить в схватку. Нет, пожалуй, лучше было об этом не упоминать. —.. Да, я встал, чтобы дать им отпор. Не помню, что я сказал, если вообще смог выдавить из себя какие-то слова. Вот так было дело. Именно так.

— И твои сотрудники подтвердят это, не так ли, Бернард?

— Я не могу в этом поклясться, мистер Магнус. Я понятия не имею, помнят ли они еще что-то. Однако вплоть до этого момента они должны все отчетливо помнить. Я думаю, их показания совпадут с моими.

Магнус сделал несколько пометок нетвердой рукой и откинулся на спинку кресла. Он взъерошил пальцами свою рыжую шевелюру, потом потер лицо, как будто хотел стряхнуть страшную действительность. Ясно, что это не сработало. Он снова подался вперед.

— Бернард, прошлой ночью ты был ответственным за мою газовую станцию и подачу электричества в город. Ты хоть осознаешь масштаб урона, который был нанесен Эбирну во время твоего дежурства? Если понимаешь, то, кажется, не слишком волнуешься по этому поводу.

— Мистер Магнус, мне действительно очень жаль, что это произошло. Если честно, я просто ошеломлен. Но я инженер, а не солдат. В мои обязанности входит следить за тем, чтобы станция подавала электричество в течение ночи, а утром я сдаю вахту другому. Я не обучен приемам боя и не отвечаю за безопасность. Никто из моих сотрудников не имеет оружия. Никто прежде не угрожал газовой станции, поскольку от нее зависит вся жизнь в городе. Ни один человек даже предвидеть не мог, что такое случится. Поэтому меня никогда и не инструктировали, как вести себя в подобной ситуации.

Магнус улыбнулся и кивнул.

— Понимаю, Бернард. Выходит, это я виноват, так?

— Сэр, я не говорю, что…

— Да нет уж, говоришь. Ты говоришь, что если бы был лучше подготовлен, то ничего этого не случилось бы.

Магнус встал со стула.

— Мистер Магнус, я…

— Заткнись, ты, кусок дерьма. Твоя работа сгорела синим пламенем. Навсегда.

— Прошу вас, мистер Магнус. Хотя бы позвольте мне помочь…

— Тащите его вниз, Бруно. По черной лестнице.

Бруно, положив свою тяжелую руку на плечо Бернарда, спросил:

— Вызвать Рубщика, сэр?

— Нет, не надо. Я сам все сделаю. И приведи вниз всех остальных из ночной смены. Я хочу, чтобы они увидели, что происходит с некомпетентными работниками.

Когда она снова открыла глаза, это было пробуждение ото сна, а не возвращение из черноты обморока. Она помнила все. По крайней мере, на это надеялась.

В дверь тихо постучали. Она не успела сказать, что можно войти, как дверь уже отворилась. Он улыбался ей, и его взгляд был исполнен тревоги. Было ли в нем сожаление? — подумала она.