Мясо
Шрифт:
— Как ты себя чувствуешь, Мэри?
— Лучше.
— Вот и хорошо. Этот шарлатан, должно быть, и впрямь способен творить чудеса, как сам утверждает.
Ей не хотелось разочаровывать Великого епископа, но она считала, что доктор был абсолютно бесполезен. Старый дурак. Теперь она и сама понимала, что с ней.
— Епископ… думаю, у меня не так много времени, и…
— Перестань, Мэри, ты поправишься.
Его руки были сильными и теплыми, а их прикосновение успокаивало. Это были руки мужчины,
— Я умираю. Вы это знаете, знает это и Феллоуз. Неизвестно только, как долго я протяну.
— Мэри, пожалуйста. Не говори так…
— Епископ, мой дорогой Великий епископ, вы должны выслушать меня сейчас. Если не выслушаете, у меня для этого больше не будет шанса.
Великий епископ вздохнул.
— Хорошо. Говори.
— Вы ведь помните, я приходила поговорить с вами об одном деле?
— Конечно.
— Так вот, я провела дополнительное расследование.
— И что ты обнаружила?
— В этом-то и проблема. Официально — ничего. То есть в буквальном смысле ничего.
— Не понимаю.
— Я просмотрела все папки, чтобы восстановить ход событий. Так вот, я обнаружила, что не хватает одной-единственной записи, доклада об инциденте.
— И какой номер был у инцидента?
— Я не помню. С каждым днем я буду помнить все меньше и меньше, поэтому вы должны запоминать вместо меня.
Она сжала его руку, и он ответил тем же.
— Я запомню, Мэри. Обещаю.
— Я даже не знаю, важно это или нет. И если это важно, то я не понимаю почему. Но вы должны это знать и выяснить, что все это означает. У меня с самого начала было нехорошее предчувствие. Что-то в нем не так.
— В ком?
— В Ричарде Шанти.
— Это Ледяной Рик?
— Да. Он не тот, кем считается.
— Я тебя не понимаю.
— Он не горожанин.
— У него нет статуса? Откуда ты знаешь?
— Я не знаю, откуда я это взяла. Но с ним что-то не так. С ним и его дочерьми.
— Лишить статуса такого человека… ты должна понимать, как это отразится на общественном мнении.
Она кивнула.
— Я понимаю. В полной мере. Но у меня есть ощущение надвигающейся угрозы, Ваша светлость. Что-то ужасное должно произойти с Эбирном и его жителями. И это как-то связано с Ричардом Шанти.
Великий епископ откинулся на спинку стула, как будто что-то обдумывал. Мэри Симонсон внимательно на него смотрела.
— Я не был уверен, стоит ли волновать тебя в твоем состоянии, — наконец сказал он, — но, раз уж зашел разговор… думаю, тебе следует знать. В городе больше нет электричества. Кто-то разрушил газовую станцию. Все запасы газа уничтожены.
— Боже. Кто это сделал?
— Это мог быть только Джон Коллинз. Даже Магнус не настолько безумен, чтобы воевать с «Велфэр» таким самоубийственным
— В каком смысле?
— Он не тот, кем был раньше. Власть испортила его.
Епископ явно что-то недоговаривал, но она не стала задавать ему наводящие вопросы, а вместо этого спросила:
— Что вы будете делать?
— Ну, Магнусу я, разумеется, не стал ничего говорить, но все свободные проповедники сейчас направлены в Заброшенный квартал на поиски пророка Джона и его убежища. Мы должны найти Коллинза, прежде чем это сделает Магнус, и представить его поимку как акт священной войны против неверных. Отсутствие электричества, возможно, нам даже на руку. Так нам будет легче восстановить верховную власть «Велфэр» и заставить горожан чтить Господа превыше всего, как это было в старые добрые времена.
Она на мгновение закрыла глаза и помолилась за возвращение прошлого, за то, чтобы мясным бароном стал человек, уважающий «Велфэр», Великого епископа и Господа. Если бы о стадах Избранных радел человек набожный, все было бы по-другому. Но один вопрос по-прежнему волновал проповедницу.
— Как же все-таки можно было вынести из архива документы? Я никогда не слышала о чем-либо подобном. А вы?
— Как тебе сказать… — Великий епископ отпустил ее руку и помассировал себе шею, снимая напряжение. — Насколько мне известно, такое случилось лишь однажды. Никто не знает, какую запись выкрали, об этом только слухи ходили. Но, как ты понимаешь, взять документ и избавиться от него мог только один человек. Проповедник. И такой проповедник нашелся в те времена. Он уже был стар, когда я пришел новичком. Его звали Пилкинс.
— Что с ним случилось?
— Он исчез.
— Куда? Почему?
— Никто точно не знает. Он что-то расследовал, так же как и ты, и обнаружил факты, с которыми не мог смириться. Ему следовало бы пойти к тогдашнему Великому епископу, но Пилкинс этого не сделал. Вместо этого он ушел в Заброшенный квартал, чтобы жить без Бога в душе и без наставлений Книги даров. Насколько мне известно, там он и умер. Никто его больше не видел.
— Вы думаете, что он мог взять именно ту запись, которую я ищу?
— Во всяком случае, это единственное разумное объяснение пропажи.
— Выходит, мы так никогда и не узнаем, о каком инциденте шла речь?
— Думаю, что нет.
Мэри Симонсон взяла руку Великого епископа и сжала ее со всей небольшой силой, что у нее осталась.
— Вы должны найти Шанти. Арестовать его. Найдите его, иначе случится беда. Не дайте ему исчезнуть, как исчез Коллинз.
— Я сделаю все, что смогу.
Магнус стоял над телом Барни Бернарда и тяжело дышал. Человек не был расчленен наподобие Избранных. Однако он был мертв.