Мясорубка
Шрифт:
Они закончили чтение почти одновременно, и оба, не скрывая удивления, уставились на журналиста. Маховски наконец отобрал у него пульт и сделал громкость потише.
– Эндрю, собирайся, – поднимаясь с кресла, сказал Тофлер. – Этот парень не нуждается в наших услугах. Ему нужен опытный психиатр.
– А ты что скажешь, Эндрю?
В голосе Брэдли отчетливо прозвучала надежда.
– Бред.
Он еще раз внимательно перечел содержимое и решил уточнить свой диагноз:
– Параноидальный бред.
Брэдли мрачно улыбнулся. Он забрал бумаги, чиркнул зажигалкой,
Он не слышал, о чем разговаривали эти двое, пока его не было, но Маховски сделал выразительный жест, показывая, что они все равно не отказываются от своего намерения провести это утро в компании журналиста.
– Собирайся, Майкл. И не забудь прихватить с собой ключи от машины.
Они вышли на лестничную площадку. Пока спускались вниз, Маховски шептал ему на ухо инструкции:
– Я еду с тобой в одной машине. Тофлер будет следовать за нами. За руль сядешь ты. Маршрут произвольный, с несколькими остановками. Нужно выяснить, кто за тобой ходит. А заодно сможем и переговорить.
ГЛАВА 54
– Одну минуту, Майкл…
Маховски поправил капсулу миниатюрного наушника и кивнул в сторону дорожки, ответвлявшейся от центральной аллеи.
– Свернем… Можешь продолжать, они сейчас нас не слышат.
Брэдли подавил тяжелый вздох.
– Энди, я могу раскладывать этот пасьянс бесконечно долго. Ты же понимаешь, у меня нет времени читать тебе цикл лекций об устройстве современной России. Основные детали теперь тебе известны. Есть вопросы, задавай, постараюсь на них ответить.
Они остановились у будочки-кассы с табличкой, снабженной надписью: «Японский сад. Взр. 5000 руб. Льгот. 500 руб.».
– Погоди. – Маховски сделал предостерегающий жест. – Опять близко подошли.
Американцы находились сейчас в самом сердце Ботанического сада, разбитого полвека назад на месте усадьбы Останкино, принадлежавшей некогда графу Шереметеву. Они петляли по аллеям и дорожкам ГБС уже без малого два часа, изображая из себя праздношатающихся туристов. Им это не очень хорошо удавалось, поскольку за ними тянулся целый шлейф наблюдателей.
Пока Брэдли рассказывал Маховски свою историю, тот слушал внимательно и, как показалось журналисту, особо ничему не удивлялся. Тофлер постоянно куда-то исчезал, в разговоре участия практически не принимал.
– Майкл, у меня накопилось к тебе множество вопросов, – сказал Маховски, когда им удалось вновь отойти на безопасное расстояние от наблюдателей. – Тебе не ответить на них до конца жизни. Но один вопрос я все же тебе задам. Скажи, как тебе удалось впутаться в эту дерьмовую историю?
– У меня особый талант, – криво улыбнулся Брэдли. – Если честно, я и сам не знаю ответа. Эндрю, вы мне поможете? Но должен предупредить, что эта затея чертовски опасна…
– Ты об этом напоминаешь мне с самого утра, – невольно улыбнулся Маховски. – Не торопи меня, Майкл. Слишком много впечатлений для одного дня в Москве.
Они прошли через
Наконец Брэдли нарушил затянувшееся молчание:
– А знаешь, Эндрю, почему я просил прислать именно вас?
– Догадываюсь, – кивнул Маховски. – Мы уже были с тобой в одном деле.
– Нет, не по этой причине. И даже не из-за того, что вы с Чаком крутые парни и умеете палить из всех видов оружия.
– Тогда объяснись.
Маховски вновь сделал предостерегающий жест и кивнул на дорожку, ведущую к дендрарию.
– Сюда. Они опять наступают нам на пятки.
– Сейчас уже можно говорить?
– Валяй. Объясни, зачем мы тебе понадобились.
– Причина проста, Энди. Помнишь, ты рассказывал, как тебя подставили в Боснии?
– Помню, – сухо сказал Маховски.
– Чак тоже как-то признался, что сгорел из-за козней своего начальства.
– И что из того?
Брэдли остановился, но Маховски жестом показал ему, что нужно идти дальше.
– Майкл, не следует долго оставаться в одном месте. Ты же не хочешь, чтобы наш разговор попал в чужие уши? Сейчас можешь продолжать.
– Так вот… Каждый из вас успел побывать в этой шкуре. Вы знаете, каково быть без вины виноватому. Поэтому мне не нужно тратить сотни и тысячи слов, чтобы объяснять вам прописные истины.
– Не трать. Переходи прямо к делу.
– Меня подставили, Эндрю. Единственное отличие в том, что вас лишили должностей и любимой работы, а меня собираются лишить жизни. Причем действуют они при этом настолько подло и грязно, что вы даже представить себе не можете.
– Не нужно держать меня за простака, – нахмурился Маховски. – Я не первый день живу на свете и кое-что повидал в этой жизни. А теперь, умник Майкл, напряги свое воображение и призови на помощь логику. Допустим, что ты прав и кое-кто кровно заинтересован в том, чтобы ты превратился в труп. Потом к твоему хладному телу добавят соответствующий соус и гарнир и подадут блюдо к столу… Кстати, тот вариант, что тебя могут отправить к праотцам, я не стал бы сбрасывать со счетов. Многое из того, что я услышал во время инструктажа в Спасо-хаусе, мне как-то сразу показалось подозрительным. Кончики не сходятся, понимаешь?
– Можешь мне не объяснять, – махнул рукой Брэдли. – Я догадываюсь, о чем вам там говорили Хейс и Паркинсон… «Брэдли удалось выйти на перспективный источник информации, представляющей большой интерес для правительственных учреждений, но на финальной стадии возникли сложности в общении с русскими инициаторами. А поскольку госдеп и ЦРУ из соображений деликатности не могут напрямую участвовать в этом деле, то решено привлечь частные неправительственные организации, такие, например, как МАТ… А когда все закончится, Брэдли опубликует свои разоблачения, а вы получите причитающееся вам вознаграждение, кроме того, в отношении вас будет восстановлена справедливость…» Сплошной хеппи-энд. Я правильно воспроизвел их речи, Эндрю?