Мятеж Безликих
Шрифт:
– У каждого кто попадает в Оранжерею в первый раз такой же пришибленно-восторженный вид. Так что не вы первый, не вы последний. Впрочем, не об этом сейчас. Вы хотели со мной поговорить, Дарио. Я готов выслушать вас. И думаю разговор у нас получится интересный. Но давайте все-таки начнем беседу в более удобном месте. А то стоим как два старых идиота на смотровой площадке на потеху всей честной публике. Раньше вы меня приглашали и угощали. Позвольте я вас кое чем угощу. Идите за мной.
Не дожидаясь ответа, лэл Торквемада развернулся и стал спускаться вниз по винтовой лестнице, уводящей прочь со смотровой площадки.
Лэл Торквемада привел Островного Лиса в свой рабочий кабинет, больше всего напоминающий монастырскую келью. Голые каменные стены с газовыми светильниками, ковер, привезенный откуда-то с востока, покрывал весь пол, в углу стоял письменный стол с аккуратными стопочками бумаг и свитков, высокое дубовое кресло ждало хозяина. По центру комнаты стоял обеденный стол с двумя стульями, накрытый на две персоны. Кувшин с монастырским вином, привозимым для бывшего Инквизитора из Лютеции, два высоких бокала на тонкой ножке и тарелки с закусками.
– Прошу вас устраиваетесь поудобнее. Давайте сперва немного выпьем, чтобы разговор веселее пошел. Знаменитое бургундское, недавно доставили пару бочек. Обошлось мне весьма и весьма весомо, но оно того стоит.
Лэл Торквемада разлил вино по бокалам, уселся на стул, аккуратно переложил к себе на тарелку кусок копченого мяса и соленых грибов и поднял бокал.
– Давайте выпьем, Дарио, за то, чтобы два умных человека всегда могли договориться друг с другом.
Островной Лис припал к бокалу. Вино оказалось изумительным с ярко выраженным терпким фруктовым ароматом, нежное и бодрящее. Почти все деньги, получаемые от лэла Дарио Ноччи, бывший Инквизитор тратил на дорогое вино, привозимое из разных концов света, взамен он оказывал камерлингу незначительные услуги. Эти услуги не стоили тех денег, что тратил Островной Лис, только доброжелательность и поддержка старого мага стоило куда больше.
– Превосходное вино, – оценил лэл Дарио Ноччи. – Я всегда поражался вашему вкусу. Вы так долго служили Единой Церкви, что должны были утратить вкус к подобной роскоши. Однако…
– Тот кто долго ограничивал себя во всем, исходя из принципов веры, может по достоинству оценить дары этого мира, – с хитрым прищуром нараспев произнес лэл Торквемада, покачивая вино в бокале. – Этот напиток сродни магии. В нем собран солнечный свет и летние теплые дожди, дыхание земли и дерзкий ветер, и все это сливается в изумительный вкус, дарящий наслаждение. Разве это не магия. Но, дорогой Дарио, вы пришли ко мне вовсе не о вине говорить. Давайте не будем топтаться вокруг, да около, словно нерадивые ученики, боящиеся потревожить покой учителя.
– Вы правы, я пришел к вам вовсе не о вине говорить, – задумчиво произнес Островной Лис. – О вашей прежней жизни ходит много легенд, о том каким жестоким и нетерпимым ко всему инакомыслию были вы. Вера была для вас символом вашей жизни, и на ее алтарь вы принесли немало чужих жизней. Также и я живу нуждами нашей ложи. Больше всего меня волнует ее дальнейшее процветание, но признаюсь честно я очень обеспокоен тем что вижу вокруг себя.
Бывший Инквизитор притворно огляделся по сторонам, ухмыльнулся и спросил:
– А что вы видите?
– Я вижу упадок. Я вижу пропасть, в которую нас ведет верховный магистр ложи.
– Еретические вещи говорите, мой друг. Очень опасные, – заметил лэл Торквемада и наполнил свой бокал.
– Быть может. Я очень хотел бы ошибаться, но лэл Альберто Кантарине, к сожалению, слишком стар. Его больше волнует собственное здоровье и последние дни жизни, нежели чем будущее ложи. Вам не больно видеть, как по улицам Венеции разгуливают Волчицы, как они диктуют нам что нам делать в собственном государстве? Я не могу смотреть на это. Но время идет и ничего не меняется. Именно Магистр лэл Альберто Кантарине привел нас к такому позору.
– Быть может, друг мой. Быть может. Но война с Священной Волчицей была неизбежна, как и наш проигрыш. К подобной войне мы были не готовы. Если бы ее вели на финансовом поле, мы одержали бы оглушительную победу, но Морская Гидра не так сильна в магии, как в финансах. Мы торговцы и банкиры, и в меньшей степени маги, – заметил лэл Торквемада.
– Я бы хотел изменить это положение. Мы должны показать всем свою силу, иначе наша ложа исчезнет. Ее поглотит Волчица, – твердо заявил Островной Лис.
– Похвально, Дарио. Похвально слышать это от главного финансиста ложи, но чем я могу помочь вам?
– Лэл Альберто Кантарине еще долго продержится в кресле Магистра, и за это время он погубит ложу окончательно. Мы не должны допустить это!
– Вы предлагаете заменить его и как в случае с любым переворотом убить старого Магистра, чтобы взошел новый, – задумчиво произнес лэл Торквемада.
– Да, другого выхода я не вижу, – горячо воскликнул Островной Лис.
– Боюсь разочаровать вас, Дарио, но это почти невозможно сделать.
– Почему?
– Верховный Магистр ложи застрахован от любых неожиданностей в том числе и от насильственной смерти. Магистр окружен таким количеством охранных заклинаний, что за секунду до того как вы попытаетесь убить лэла Альберто Кантарине Узники разорвут вас на части. Одна из лабораторий Оранжереи постоянно поддерживает охранные заклинания Магистра. Питает магической энергией. Вам не удастся его отравить, поскольку Магистр защищен от любого известного науке яда. При посвящении в магистерский чин мага инициируют особым образом, весь его организм перестраивается и становится невосприимчив к ядам. Я даже не знаю чем вам помочь, друг мой.
– А что если особая лаборатория Оранжереи, отвечающая за охранные заклинания Магистра на время даст сбой? И заклинания станут слабыми и не сработают? Возможно ли это? – спросил Островной Лис.
Лэл Торквемада зашелся в довольном смехе.
– Что ж я вижу, что не ошибся в вас. Я подумаю над тем, чем могу вам помочь, но остается единственный вопрос. Если все пройдет красиво и старый Магистр умрет, кто станет новым Магистром?
Островной Лис усмехнулся. Он ожидал этого вопроса и нужно было верно сыграть, чтобы все получилось. Он очень надеялся, что рассчитал все правильно.