Мятеж в галактике
Шрифт:
— А ты сам? Твоя карточка в порядке?
— Наверное, я ей редко пользуюсь.
— Дай-ка посмотреть.
— Она в доме.
Начальница фыркнула.
— Ты обязан всегда иметь ее при себе.
— Я сначала-то носил, а потом вроде как отвык. Мои булларды меня и без нее узнают.
— Немедленно надень ее и перестань умничать.
Шаги стали удаляться в направлении маленького домика, и Пайас не мог больше слышать их разговор. Он застыл в напряжении, и ожидание показалось ему вечностью, но вот, наконец, вертолеты захлопали винтами и поднялись со двора. Через несколько минут, когда шум винтов стих, амбарная
— Вылезай.
Пайас выбрался из кладовки и увидел, что мужчина все еще держит ружье. Он мог не доверять властям, но это еще не означало, что он автоматически начнет доверять Пайасу.
— Я понимаю, что втравил вас в неприятности, и прошу меня простить, — искренне извинился он. — Я бы вам заплатил за ночлег и за обед, если у вас найдется чего поесть. Завтра утром я уйду, и можете обо мне забыть.
— Мы не берем денег за гостеприимство, — сказал фермер. Он уже не целился в Пайаса, но держал палец на спусковом крючке. Пайас знал, что упрямство ньюфорестиан зачастую не дает им долгое время признаваться в дружеских чувствах, — но знал также и силу своего обаяния и не сомневался, что фермер и его семья еще до наступления ночи окажутся в числе его союзников.
Фермера звали, как выяснил Пайас, Местипен Смитт, а его жену — Кларика. У них было пятеро детей, и они скромно жили на этой ферме, добывая хлеб насущный тяжелым трудом. Пайас вызвался помочь с вечерними работами на ферме и с таким энтузиазмом брался за самые трудные дела, что в конце концов убедил Смитта, что не представляет угрозы для его семьи, и был приглашен в дом уже почти по-приятельски, а не под дулом ружья.
Семья Смитт приняла Пайаса со всем гостеприимством, которым славились ньюфорестиане. Кларика приготовила вкусный обед и отказалась принять плату. Когда семья уселась за обеденным столом, агент СИБ принялся исподтишка зондировать почву, стараясь уяснить себе положение дел на Ньюфоресте.
Несколько лет назад правительство объявило программу «модернизации». Хотя заявление было опубликовано от имени герцога, все знали, что командует парадом Тас Бейвол, ставший наследником всего Ньюфореста после изгнания старшего брата Пайаса. Налоги немедленно выросли втрое, но блага не полились рекой. За свои деньги граждане получили только жесткое правительство, более комьютеризированное и централизованное. Каждый получил специальную идентификационную карточку, отличающуюся от стандартного имперского удостоверения; ее нужно было иметь при себе постоянно и по первому требованию предъявлять властям под угрозой тюремного заключения. В течение нескольких месяцев Ньюфорест превратился из одного из самых вольных сообществ Империи в наиболее авторитарное.
Разумеется, эти перемены пришлись не по душе вольнолюбивому населению. Имя Таса Бейвола теперь редко кто произносил без злобного плевка. Хотя Пайас формально являлся несуществующей личностью, стертой из людской памяти, его часто упоминали, называя «потерянным», и не одну голову посещали тоскливые мысли о том, что, возможно, он когда-нибудь вернется и избавит Ньюфорест от напасти. Конечно, такие разговоры не велись в открытую, поскольку вместе с новыми налогами Тас создал новую эффективную службу безопасности, сотрудники которой были одеты в хрустящую коричневую форму с яркими медными пуговицами — брассами, от которых и пошло их прозвище «брасси». Оппозицию новому
Пайас не имел возможности задавать слишком много прямых вопросов, опасаясь раскрыть свое инкогнито, но он не переставал удивляться, как подобное могло произойти в Империи, руководимой такой справедливой личностью, как Императрица Стэнли Одиннадцатая. Хотя провозглашенная политика предоставления свободы провинциям была чистой абстракцией, здесь, в его родном мире она привела к роковым последствиям, и Пайас хотел выяснить, почему так случилось.
Смитты настояли, чтобы он переночевал в доме, а не в амбаре, как собирался, и вновь отказались принять плату за гостеприимство. Однако на следующее утро, собираясь в Гарридан, он все же уговорил их продать ему картли с грузовым фургоном, а не дать взаймы на неопределенный срок. Пайас убедился в том, что денег, которые он им дал, с лихвой хватило, чтобы отблагодарить их за щедрость и бескорыстную помощь.
Он уселся в повозку и неторопливо поехал в столицу, продолжая играть роль деревенского паренька, впервые направляющегося в большой город. Кларика Смитт накормила его до отвала и дала с собой пакет с ланчем, чтобы он перекусил в дороге; если бы не гнетущее беспокойство о том, что происходит в родном мире, Пайас был бы таким же жизнерадостным, каким казался с виду. Пару раз он замечал кружащие вертолеты, но его повозка выглядела такой неотъемлемой частью ньюфорестского ландшафта, что никому и в голову не приходило проверить его благонадежность.
Пайас добрался до города после полудня. При всей «модернизации» Таса облик Гарридана на первый взгляд не претерпел особых изменений. Новых зданий появилось немного, и ни одно из них не превышало четырех этажей, что было, кстати, весьма практично для условий повышенной гравитации. Город — вернее все-таки сказать, городишко, — занимал площадь всего в несколько десятков квадратных километров и сохранил свой неистребимый провинциальный дух. На улицах было довольно много механического транспорта, но повозки с впряженными картли отнюдь не являлись исключением, а скорее даже превалировали. Такое сочетание порождало постоянные дорожные проблемы, и автомобилисты в Гарридане то и дело проклинали медлительных животных, топчущихся на перекрестках.
Грязная дорога, по которой ехал Пайас, превратилась в асфальтированное шоссе лишь на самых подступах к городу, и здесь он впервые попал в пробку. Сначала он забеспокоился, что ее специально создали для поимки беглеца, но потом увидел, что причина скопления транспорта более обыденная. Пропускной пункт проверял номера всех экипажей, въезжающих в город и покидающих его, так что пробка не имела отношения к нему. Но даже рутинная проверка может сыграть роковую роль, если будет проведена должным образом, так что Пайас оставался начеку.
Он подъехал к шлагбауму и покорно остановился по приказу офицера.
— Твое имя? — грубо спросил полицейский.
— Гари Нав, сэр, если не возражаете.
— Какое у тебя дело в Гарридане?
— Просто хотел город посмотреть. Всю жизнь провел в горах и вот решил, что пора спуститься и посмотреть на мир.
Этот ответ не укладывался в голове офицера. Все, что выходило за узкие рамки его скудного опыта, представлялось подозрительным.
— Дай-ка посмотреть твою карточку.