Мятежная леди
Шрифт:
— Ущелье Риггсхэд! Вот как они проникли в Аннандейл, не подняв шума, — сказал Роб. — Армия Нортумберленда может воспользоваться этим же путем.
— Не исключено, — согласился Керкхилл. — Но пусть попробуют. Их ждет сюрприз.
Приближалась ночь, все вокруг погрузилось во мрак. Кое-где были облака, но небо за восточным гребнем серебрилось, обещая лунный свет. Если луна скроется за облаками, будет сущим безумием пробираться во мраке по дну ущелья.
С другой стороны, шотландцы вообще почитали всех англичан за сумасшедших.
Фиона, все еще верхом, была теперь почти что в первой линии ожидающей кавалькады, вместе с Ходом и тем, кто держал ее лошадь. Они ни о чем ее больше не спрашивали.
Они ждали в полной тишине. Иногда было слышно лошадей — топот копыт, металлическое позвякивание упряжи или фырканье.
Очевидно, всадники были готовы ждать в тишине сколько угодно, до тех пор пока добыча сама не придет к ним в руки. Ход пообещал Фионе, что убьет ее, если она попробует подать голос, и Фиона не сомневалась — негодяй так и сделает.
Вдруг послышался топот копыт, и Фиона чуть не подскочила в седле; ее лошадь нервно попятилась. К ним быстро приближался верховой, который, очевидно, гнал лошадь, не обращая внимания на предательские камни и ямы.
— Сэр! — закричал он. — Они идут! С ними целая армия и еще…
— Сколько? — повелительным голосом спросил Ход.
— Помилуйте, я не стал их дожидаться, чтобы считать. Всадники, куда ни посмотри!
— Значит, поведем их навстречу тем, — сказал Ход. — Через ущелье им быстро не пробраться.
Они тронулись в надвигающейся ночи, медленно, но так, чтобы не догнали те, кто их преследовал. К счастью, лошадь Фионы сохранила твердость поступи. Каменистая тропа была очень узкой — не дай Бог, лошадь оступится и сделает шаг в сторону.
Высокие скалы, окружающие ущелье, загораживали лунный свет. Наконец тропа сделала поворот, и Фиона увидела, как далеко впереди мерцает серебристо-серый Солуэй-Сэндс. Был как раз отлив. Она могла различить вдали английский берег, черную полосу между песками Сэндса и освещенным луной небом, хотя луна не поднялась еще настолько высоко, чтобы ее было видно со дна ущелья. Завораживающе прекрасный вид и пугающий!
«Интересно, давно ли начался отлив?» — задумалась Фиона.
Луна полная — значит, это весенний отлив, который сменится бурным и высоким приливом. Еще ребенком она часто наблюдала из окон Аннан-Хауса, как вода несется в узкий Солуэй-Ферт, разбиваясь брызгами о его берега с таким ревом, что его было слышно на много миль вокруг. Хватит ли ее похитителям времени пересечь залив до того, как вода устремится назад? Вообще будет ли у них время, чтобы добраться до Сэндса, прежде чем их нагонят шотландцы?
И в этот миг сверху раздался крик. Фиона вздрогнула. Испугались и те, кто был вокруг. Мерцающие огни разгоняли мрак с южной стороны. Там горели факелы… и с северной стороны тоже.
— Скачите к Сэндсу, ребята, — приказал Ход. — Держитесь крепче, миледи!
Фиона вцепилась в луку седла — от этого сейчас зависела ее жизнь. Она молилась. Сначала за то, чтобы они бросили ее, спасаясь бегством, затем за то, чтобы не бросили одну в темноте.
— Дуглас!
Боевой клич Дугласов эхом прокатился по ущелью, и англичане прибавили ходу. Кто-то крикнул:
— Они не будут дожидаться нас у Сэндса?
— Нет, там везде неприступные скалы. Им нас не достать, разве что надумают прыгнуть вниз с вершины утеса.
Фиона знала, что с этой стороны залива Солуэй-Ферт скалы не слишком высоки. Однако там не было ни одной тропы, по которой могли бы спуститься лошади с вооруженными всадниками. Она услышала, как за их спинами, в глубине ущелья, раздались крики, вопли и свист. Это кричали англичане, которые скакали в хвосте отряда, и Фиона была рада, что находится в авангарде. С другой стороны, она со страхом подумала: поддавшись панике, ее могут запросто растоптать.
Перекрывая всеобщий шум, один голос отчетливо выкрикнул:
— Их тысячи, за нами и над нами! Берегитесь стрел сверху!
Ход пустил коня галопом, и тот, кто держал в поводу коня Фионы, припустил живее, стараясь не отстать от командира. Ей самой оставалось лишь держаться из последних сил да отчаянно молить Бога, чтобы лошадь не сломала ногу. Песчаное дно Сэндса, место вероятной битвы, лежало в пятидесяти ярдах впереди.
Керкхилл вел отряд размеренным шагом. Хью отправил нескольких человек с факелами вдоль юго-западной кромки ущелья, а Роб повел своих людей по восточной стороне. Результат вышел именно таким, на какой они и рассчитывали: англичане испугались и стали сломя голову удирать через русло речки Эск, прямо к мерцающим пескам Солуэй-Сэндса.
— Хорошо бы их там встретил Арчи! — крикнул Керкхиллу Хью.
Но тот покачал головой. Он знал — Тони встретится с Арчи у деревни Истриггс почти в то время, когда они будут у Сэндса. Его мысли вновь вернулись к Фионе. Он думал о ней почти не переставая.
Теперь Керкхилл был уверен, что англичане схватили Нэн и Фиону, намереваясь завлечь в ловушку его отряд и его самого. Значит, Ход узнал обеих женщин и Нэн дали сбежать нарочно.
Эта мысль поселила в нем новую тревогу. Если они взяли Фиону в качестве приманки, что с ней будет, когда она перестанет представлять для них ценность? Ее бросят на произвол судьбы, едва только начнется битва. С другой стороны, в надежде на солидный выкуп враги могли доставить ее в Англию в целости и сохранности, однако…
Над его головой раздался хор голосов. Громкие крики наперебой, да еще отражающиеся эхом от высоких стен ущелья, — в этом адском шуме слов было не разобрать.
— То ли Арчи увидели, то ли Нортумберленд подходит! — крикнул Хью, выхватывая огромный меч из висевших за спиной ножен.
Керкхилл тоже был вооружен мечом, однако держал при себе еще и боевой топор, притороченный к седлу. Как большинство жителей границы, он предпочитал в ближнем бою орудовать топором, а не мечом.
Мысли о Фионе отступили, сейчас нужно было думать о битве.