Мятежная любовь
Шрифт:
— Если не получится, то хуже не будет, — заговорчески подначивал меня Сэм, — а вот если получится, то мы освободимся от Смерти!
Я насторожилась. Попробовать можно было. Сэм прав — хуже не будет.
— После того, как светлые и тёмные маги объединились, никто не разу не видел Книгу, — задумчиво заметила я.
Было ощущение, словно Книги и вовсе никогда не существовало, а слиянием магов произошло само по себе.
— Правильно, — в подтверждение моим мыслям и словам сказал Сэм. — Не для того мы с тобой столько всего пережили, чтобы утерять Книгу. Как только заклинание было произнесено, а светлые и тёмные
— Но зачем? — не поняла я, хотя знала, что она хранится у Сэма. Только сейчас по-иному всё виделось. Казалось, что Книге не место в «обычном» месте. — Надо было передать в Высший Совет.
Сэм помотал головой.
— Всесильная Книга сделает своего обладателя повелителем вселенной! Слишком большое искушение для амбициозных личностей. Будь Книга в общем доступе, или в каком-то хранилище, то всегда нашёлся бы маг, пожелавший стать особенным. А вернее — всемогущим. Поэтому после прочтения заклинания, подарившего нам мир, я спрятал её. Но теперь самое время исследовать её и подумать, какое из заклинаний может подойти лучше всего для спасения нашей малышки.
Я аж задрожала от осознания речи Сэма. Он был прав во всём и вселил в меня надежду. Книга действительно всемогущая, так отчего бы ей не помочь нам? Но тут вспомнились недавние события.
— Сэм, ты предлагал Смерти обмен нашей дочери на Книгу Откровений. А она не согласилась. Если Книга настолько всесильна, то почему Смерть отвергла твоё предложение?
— Всё просто, — развёл он руками. — Книга подвластна лишь живым. Если бы Смерть отдала нам дочь, то перестала быть живой. Зачем тогда ей Книга? Она задумала куда более сложный план. Но каков бы он ни был, придётся его нарушить.
Сэм даже руки потёр от восхищения.
— А где сама Книга-то? — этот вопрос меня теперь интересовал больше всего на свете. Всё из головы выветрилось из-за проблем с дочерью.
— Там, где никто кроме нас не найдёт, — он подмигнул мне.
Я вспомнила, как, прочтя заклинание, Сэм заявил, что лучше всего Книгу спрятать в нишу под троном, потому как про это секретное место никто кроме него не знает.
— Пора действовать, — взволновалась я. Более тревожного момента в моей жизни, наверное, не было.
— Пойдём со мной, — Сэм протянул мне руку, а Клер велел: — Сейчас мы уйдём ненадолго, а ты никуда не уходи отсюда. Хорошо.
— Хорошо, — кивнула та.
Я остановилась и с укором посмотрела на Сэма.
— Ты думаешь, что достаточно сказать ребёнку, чтобы тот никуда не ходил, и надеяться, что ребёнок останется на месте?
Сэм перевёл взгляд с меня на Клер, потом опять на меня и спросил:
— И что ты предлагаешь?
— Взять с собой. Ведь она может недолго находиться в мире живых. Смерть сама говорила, что день-два Клер будет жить. За это время всё устроим, заодно и на результат посмотрим.
— Твоя правда, согласился Сэм. — Ну, пошли.
Втроём мы шагнули в зеркало, ведущее в тронный зал замка Сэма. Тот, как всегда пустовал. Жуткие статуи светлых магов, навсегда замерших в разнообразных позах, до сих пор вызывали во мне дрожь, хоть за всё время должна была привыкнуть. Но к такому, наверное, не привыкают. Страшно подумать, то испытывали эти люди перед тем, как их обратили в камень.
Стрельчатые окна с витражами впускали много света, разбивая его на радужные цвета. Гигантские колонны, увитые плющом, удерживали высоченный свод зала и внушали трепет. Колонны поменьше возвышались у стен. Трон настолько величественный, что я чувствовала себя возле него маленькой мышкой, недостойной стоять рядом. Спинка излита из гигантских бронзовых перьев пегасов, а сиденье — из мощного крупа кентавра. Трон олицетворял владычество пегасов-кентавров, царствующих здесь.
— Мне всегда здесь было неуютно, — призналась я.
— Потому, что не привыкла, — ответил Сэм, склоняясь к подножию трона. Нажал какой-то рычажок и с трудом вытащил тяжеленную книгу, спрятанную там.
— Какая большая, — восхитилась Клер и потянула ручонки, чтобы полистать фолиант.
— Не трогай, детка, — попросила я. — Книжка не простая, а волшебная.
Клер засмеялась и захлопала в ладоши, воспринимая происходящее как очередную игру.
— Вдруг нас услышат и войдут сюда? — испугалась я, интуитивно обнимая дочь, будто так огражу её от всех бед.
— Я наложил заклятье, — отмахнулся Сэм. — Никто не побеспокоит нас.
Он начал перелистывать тяжёлые листы Книги. И чем ближе подбирался к середине, тем ярче она испускала золотое свечение. Будто подсказывала, что он на верном пути. И в миг, когда она особенно ярко вспыхнула золотом, Сэм вначале зажмурился, а, привыкнув к свету, прочёл:
— Заклинание на слияние материального тела с душой.
— Думаешь, это оно? — мой голос прозвучал неестественно и скрипуче. Будто сомнения душили меня.
— Думаю, оно, — ответил Сэм.
— Но Смерть говорила о жизненной сущности, которую забрала у Клер. Я сомневаюсь, что это одно и то же. Вдруг есть разница? Клер не бездушна. Она совершенно нормальный ребёнок. Я не знаю даже что имеется ввиду под словами «жизненная сущность».
Сэм тяжело вздохнул, подумал, а потом развёл руками.
— Хуже не будет.
Я с опаской посмотрела на дочь, кивнув Сэму. Мне тоже казалось, что хуже уже некуда.
Скрестив ноги по-турецки и усевшись получше, Сэм уложил себе на колени здоровенную книгу. Она была так велика, что держать навесу и читать заклинание у него не получилось бы. Мы с Клер встали рядом. Свет от книги освещал золотом лицо Сэма. Будто нараспев Сэм начал читать начертанные в книге слова. Они были незнакомы нам по звучанию. Получалась какая-то бессмыслица. Набор звуков. И чем дальше он читал, тем большее отчаяние и сомнение охватывало меня. Волнение было немыслимое! Казалось, что внутри меня бурлил вулкан. Дочитав до конца, Сэм немного помолчал и выкрикнул то, чего, наверняка не было в книге:
— Жизненная сущность, вернись в тело моей дочери!
Его крик эхом раскатился по залу, спугнув летучих мышей, завсегдатаев подпотолочных ниш. Я вздрогнула всем телом и ещё сильнее прижала к себе малышку. И тут я почувствовала, как тело моего ребёнка задрожало. Вибрация усиливалась, усиливалось и моё волнение. И тут всё прекратилось. Я замерла, в ожидании хоть чего-нибудь. Наконец ощутила, как в тело Клер вливается что-то тёплое. Оно, как парное молоко ласкало руки и мягко проникало внутрь. Клер засмеялась, будто её щекотали. Щёчки порозовели, цвет кожи сменился с сероватого на естественный. Малышка будто ожила.